Стихи III кв. 2005 г.
ЛУННАЯ ДОРОГА Раскатился шорохом по лесу Крик печальный полуночной птахи, Чёрных крыльев удалились взмахи, И луна раздвинула завесу. Протянулась лунная дорога, Белым паром призрачным вскипая. Сможешь ли, в сиянье утопая, Устоять на лезвии порога? Прикоснись ногой к дороге робко, К хрупкой ленте, тонкой, словно волос, Осторожно - чтоб не раскололась Под ногой сияющая тропка. Поведет тропа сквозь лапы елей, Рассекая паутину мрака, К золотому блеску Зодиака, В жаркий узел звёздных ожерелий. А промедлишь - и тропа простится, И уйдёт куда-то от подножья, И дорогу сменит бездорожье, И луну крылом укроет птица. июнь-июль 2005На главную страничку "Игры слов"
ИНФЕРНАЛЬНЫЙ ТРИПТИХ 1 В Аду чинится душам изученье. Циприан Камиль Норвид Лимб окружён исписанным барьером, И древний текст не разобрать никак; Здесь те, кто повстречался с Люцифером, По возвращеньи оставляли знак. Дрожащею рукой писал бродяга, Избавившись от преисподних пут, На сей стене, как на стене рейхстага: "Дошёл". "Вернулся". "Люцифер капут". Кто с гидом тут слонялся, кто без гида - Всех помнит эта древняя стена; Здесь много посетителей Аида Отметилось в былые времена. Вот Дантов стих; фигуры Пифагора; Оставлен след Энеевой рукой... Вглядись в речную дымку с косогора - Гниёт ладья Харона за рекой. Нет переправы - так чего бояться? Не рыщет и волчица на тропе... Но слёзы Старца Критского струятся, И боль несносна в глиняной стопе. Покуда длится это истеченье Из ржавых металлических щелей - В Аду чинится душам изученье, Что всех мучений много тяжелей. Ведётся изучение по плану, Что утверждён на тысячу веков, - Мы в том должны поверить Циприану: Он был здесь позже прочих смельчаков. Научный раж и рвенье персонала Несли погибшим множество скорбей, Но нынче изученье - у финала. Теченье Ахерона - всё слабей. Кто б ни пришёл - пускай безмерно грешен, - Он не найдёт пути за грань стены; Давно исчислен род людской и взвешен, Весы и счёты больше не нужны. Отныне изречением нелестным Встречает души нерадушно Ад: "Исчислен, взвешен, признан легковесным. Оставь надежду. Входа нет. Назад!" 2 Харон сидит на пне вблизи ладьи дырявой, Пытаясь отхлебнуть из амфоры пустой. Толпятся тьмы теней тоскующей оравой, И берег оглашён орущей немотой. Не ставит Судия печать на приговоры, В пучине душ искать не хочет тьму и свет: Являются на суд безликие повторы Героев лет былых, злодеев прежних лет. Терпение его исчерпано - а время Не замкнуто в кольцо, но спутано в клубок... Вдруг слышится с реки, как кормчий на триреме Бранит своих гребцов (фарватер неглубок). Доносится от мачт забытый дух сосновый! И замер мёртвый люд, надеждой обуян... Для душ открылся путь. И перевозчик новый Их повезёт туда, где плещет Океан. Не состоится Суд! Не будет встречи с Адом! Трирема повезёт - куда? Куда-нибудь! Взовьются паруса, и Янус добрым взглядом Своих обоих лиц укажет точный путь. 3 Тяжёлый путь проделан, наконец. Идти до Двери долго и непросто, Но глянь: бредёт ещё один мертвец Со старого заросшего погоста... А чтоб войти - три раза угадать Необходимо карту из колоды. Не вышло? - так придётся подождать. И подождать не месяцы, а годы. В заветный Ад проникнуть нелегко, Не угадаешь карты без сноровки. Толпа у Двери режется в очко, Буру и преферанс - для тренировки. Затёрты карты старые до дыр... Но тот, кто разгадает мрак расклада, Войдёт. И попадёт за Дверью - в мир. Наш мир. Поскольку нет другого Ада. июнь-июль 2005
РАЗЛОМ В чернеющем чреве чащоб Навеки рассвет заплутал. Налево слепит белотроп, Направо мрачит чернотал. И славится светлый чертог, И злобится черный острог; Налево - царит Белобог, Направо - чудит Чернобог. А птица взмахнула крылом, Вспорхнула к слепым куполам... Невидимый злобный разлом Рассёк целый мир пополам. Затерянный луг запустел, Навеки залёг в полусон; Про то, как отцвёл чистотел, Былинки поют в унисон. Проходит времён череда, Горят за горою костры. И можешь сказать: навсегда, Но лучше скажи: до поры... июль 2005
* * * Порог достигнут болевой, И я словесною лавиной Уже засыпан с головой - Повинной или неповинной. Не понесу ее под меч - К сеченью, пусть и золотому, И корабли не стану жечь - Огнём не навредишь фантому. Как море, раскачался свет, Земля - как палуба корвета... И мне не отыскать ответ В пустынной комнате без света. июнь-июль 2005
* * * Дело - не в особенной проворности, Не в уменье проникать до дна: Стихотворность жизни - в смехотворности; Отыщи-ка, где она видна! Встретишь поглупее ситуацию - Извлеки из глупости смешок, Примени к нему версификацию, И, глядишь, получится стишок. Глупостей забавных воспевание - Современных виршей существо. Очень уж смешно существование. Очень уж печально без него. июль 2005
ВОЗВРАЩЕНИЕ НА КРУГИ Возвращенье - словно превращенье, Перемена цвета полосы, Пульса небольшое учащенье И - переведённые часы (Перевод подстрочный и буквальный: Два часа в кредит - потом отдам). Круг разорван аэровокзальный. Вновь шагаю по своим следам. Снова город, оплетённый Сеной, Испещрённый паутиной трасс, Город неизменно неразменный... Дежа вю - уже не первый раз. Он стоит среди земного рая, Как Содом, пристроенный к садам, Как и прежде, небо подпирая Ноевым ковчегом Нотр-Дам. За пристрастье к звонким демагогам И привычку жить наперекор Расплатился он с суровым богом Вавилонской башней Сакре-Кёр. Вновь я посещаю круг заветный - Сад, что и магнит, и западня... Свысока с улыбкой незаметной Женевьева смотрит на меня. Взгляд проникновенно-равнодушный, А вокруг - жара и толчея... Я вернулся в этот круг радушный, Как на круги воротясь своя. Неужели удалось шаманство, Маслом вверх свалился бутерброд? Или - не каприз, а постоянство? Не случайность, а круговорот? Круг мишени корчится в прицеле, Закружила голову напасть От Конкорд до круга Карузели. Только бы в девятый не попасть. Я подброшу местную монету: Выпадет, не выпадет - пустяк... Всё равно - сомнений в этом нету - В высший круг мне не попасть никак. Звон копыт извечных Боливаров, Грохот неснимаемых вериг Слышатся в кругу Больших Бульваров, Мечутся в кругу Периферик. Не ищу особого престижа (Снятся и другие города), Только кругом колдовским Парижа Я теперь очерчен навегда. Не могу забыть - и не пытаюсь - В Сене отражённой синевы. Круг аэропорта. Я прощаюсь. И не верю, что вернусь. Увы. июль 2005
ТОРЖИЩЕ И вошел Иисус в храм Божий и выгнал всех продающих и покупающих в храме, и опрокинул столы меновщиков и скамьи продающих голубей... Матф. 21:12 Не продавайте белых голубей! Здесь, возле храма, торжище творится, И в чёрной клетке горлица томится, И взор ее исполнен всех скорбей. Прогнав горбунью, оттолкнув кликушу, Прилавок захватил Искариот: Он, в чёрное одетый, продаёт Здесь белую голубку, словно душу. Торгует он, хитёр и деловит В азартной распродажной лихорадке, А возле храма - шум и беспорядки: За голубями очередь стоит. На голубей, как счастья воплощенье, Глядят блаженно очередники, В потоках мутных видят родники И верят, что покупка - причащенье, Толкаются и топчутся в грязи, К прилавку пробиваются с мольбами... Изгнать бы прочь торговцев голубями, Но нет, увы, Спасителя вблизи. июль 2005
ЗАТМЕНИЕ Наступило полное затмение, В темноте - кровавая корона, А лазурь былая небосклона - Сказка или недоразумение. В вышине небесной канцелярии Выписаны строгие указы: Пламенные буквы долговязы И неизъяснимы комментарии. Но, внимая огненной суровости, Мы, уставясь в небеса чумные, Разбираем буквы неземные, По складам разгадываем новости. И отступит морок перед чтением, Грамотность управится с молохом, И затменье кончится со вздохом, На покой отправится с кряхтением, И корона покорится, спрячется; Нет её - и не было, наверно... Небо, что надмирно и безмерно, Над землёй не раз ещё наплачется. июль 2005
ХОСЕ И КАРМЕН Тишину забудь. Что найдёшь взамен? Пламя и цветок - вот она, Кармен! Брошенный цветок - словно остриё: Рассечёт навек прежнее житьё. Рухнет навсегда будничный мирок, В пламени очей - беззаконный рок. Спросишь у него: что же впереди? Ждёт тебя любовь. Милости не жди. Жжётся, как огонь, этот дикий мёд. Ласка этих глаз жизнь твою возьмёт. июль 2005
* * * Зимой и летом, осенью, весною, На Троицу, Покров и Рождество Мой спутник рядом следует со мною. Я не зову по имени его. Он неприметен, призрачен, прозрачен, Ни на кого особо не похож И для одной работы предназначен: Он повторяет злое слово "ложь". Услышав записного депутата, Услышав проповедника слова, Он говорит решительно и сжато: "Неправда. Враки. Лабуда. Ботва". Вещают президенты о прогрессе, Газеты обещают нам чуму... Не верю я политикам и прессе, Но днём и ночью верю я ему. Он ложь разоблачает непереклонно, И думаю, что миг ещё далёк, Когда он скажет "правда" удивлённо Или смолчит хотя бы. Хоть разок. июль 2005
ПЕРЕМЕНА ТЕМАТИКИ Забуду инфернальную тематику При свете пламенеющего лета, Заброшу несусветную грамматику И заменю грамматикою света. Забуду про летальности-фатальности, Про мрачные прогнозы и угрозы - Зовут меня небесные хрустальности И светлые, прозрачные берёзы. Мир летний - и теплица, и светлица, В разгаре светоносное правленье... А если всё же лето удалится - О нём я напишу. Для потепленья. июль 2005
СОСЕДСКИЙ ПЁС Поздний час... Душевная беседа... Ночь необозримая вокруг... Только воет громче всех белуг Там, у новорусского соседа, Престарелый пёс по кличке Флюк. Только он в пространстве безграничном Дерзко нарушает тишину, Как всегда, не поддаваясь сну; В стиле монотонно-флегматичном Он по-волчьи воет на луну: Волк, по слухам, в родословном древе Был у Флюка. Жизнь его трудна, Будка неуютна и тесна, Он же - без пристрастия, не в гневе - За покой сражается стемна. Много лет он рядом, за забором; Был доволен Флюком нувориш... С этим лаем только крепче спишь: Ночь плывёт над близким косогором, Звуки воя охраняют тишь. А в ночи июльской душноватой Звездопадом льются небеса! На траве - прохладная роса... Говорят, что мой сосед богатый Покупает молодого пса. август 2005
ПУСТОТА Как отблеск модного модерна, Грунтовка маркого холста, - Слепит глаза, мерцает мерно, Мир заслоняет пустота. Одни в страданиях кессонных Дорогой движутся пустой Сквозь сотни километров сонных, Загромождённых пустотой; Другие спорят голосисто О вкусах всяческих пустот, Кричат: "Вот этой - граммов триста, А той - пожалуйста, пятьсот!" В ней много нитей карнавала И ритуала сплетено, И платят за неё немало, Хотя вокруг - её полно. И вовсе дело не простое - Решиться в этой суете Сказать с улыбкою: "Пустое!" В лицо пригожей пустоте. август 2005
* * * Откроешь дверь - ночь плавает во тьме, и огоньком сияет на холме ее густой, благоуханный холод. Два счастья есть: паденье и полет. Все - странствие, тончайший звездный лед неутолимым жерновом размолот... Б.Кенжеев Меж днём и ночью есть такой зазор, В который не пройдёт ночной дозор, - Он разделил враждебные владенья. Два счастья есть: надежда и покой. В полёте нет утехи никакой - Он слишком близкий родственник паденья. Всегда карать готова высота, Бессмысленна высотная тщета, Тяжёл заатмосферный поиск бога; И только поиск родственной души В цене поднимет жалкие гроши Грядущего вечернего итога. И не найдёшь, моления шепча, След путеводный вышнего луча, Хоть и разбей всё небо на квадраты... И взгляд бросай пореже на луну: Её для неба сделали одну, А кто один - всегда гонец утраты. Меж днём и ночью путь закрыт пока, И даже жизнь не так уж коротка, И лето дарит тёплую погоду. Два счастья есть: надежда и покой. И звёздное сиянье над рекой Осыпалось пыльцой в парную воду. август 2005
ДОРОЖНОЕ ...он ехал так скоро, что шпага его, высунувшись концом из тележки, стучала по верстам, как по частоколу. А.С.Пушкин, из примечаний к "Евгению Онегину" Хоть поздно, но должно же получиться Минуты, как монеты, не растрачивать! А время задыхается, но тщится Вагоны для иллюзии раскачивать; А время высыпается сквозь дыры, Монетами потерянными звякая: Оно, как состояние транжиры, Расходится на разное и всякое. Забудутся подробности сраженья Лучного, рукопашного, копейного - Останутся нетленности движенья Стоячего, плацкартного, купейного. Обыденная, скучная тревога Тарифом предварительным оплачена; Нелёгкая неровная дорога Столбами годовыми обозначена. Обычное занятье поездное: В привычном ожиданье неизвестности Глядеть сквозь остекление двойное На мимо проплывающие местности - И видеть под колёсные раскаты Мелькание потёмок и свечения, И вслушиваться в шпажное стаккато По столбикам годичного значения. На пики годового частокола Горшки для украшения насажены, Бутылками по кличке "кока-кола" Окрестности дорожные загажены... Но тянется над рельсами планеты Дорога параллельная - и Млечная, И всё же не растрачены монеты И эта остановка - не конечная. август 2005
ЛЮДИ В ЧЁРНОМ В старанье честном непритворном Нам весть благую предложить Не умолкают люди в чёрном И учат, учат, учат жить. Слова чисты, деянья святы, На лицах - благости печать (Недаром в органах зарплату Им доводилось получать). Их ремесло - с улыбкой кроткой К любви и совести взывать (Недаром безакцизной водкой Им доводилось торговать). В стране амбаров и пожаров И государственных химер Всегда хватало комиссаров Всенепременно верных вер. В державе стона и озона, И снегирей, и лагерей Всегда немало было звона От искушённых звонарей. То звонари Земного Рая, То Сил Небесных звонари Звонили, руки обдирая, - Не проходили волдыри! Тот сам не верит в тары-бары, Тот верит - это всё равно: Звонят, как прежде, комиссары; Им самозвонство суждено. То эта сказка, то другая... И нынче самый главный звон - От тех, кто свечи возжигая, Степенно входит на амвон. Небес незваные полпреды Поют под сенью куполов... И вот удача и победа, Вот новый свеженький улов: Под звуки чванного трезвона, В чаду удушливом лампад Ребенок смотрит на иконы, И робок зачумлённый взгляд. Взирает на амвон в опаске, Внимает черным баюнам... Он обречён суровой сказке, Тяжёлым и недетским снам, Жить будет в мире иллюзорном, Где вместо солнца - образа. Глядят на крысолова в черном Уже не детские глаза. Неиссякаемое средство Для пополненья разных касс - Небес обманное полпредство И самозванство чёрных ряс. Растут доходы от шаманства, Звенят, звенят колокола, И над Россией самозванство Простёрло чёрные крыла. июнь-август 2005
* * * В кирпичной нише дачного камина Витал огонь над щедрою сосной, Сияние искристого кармина Сменялось раскалённой желтизной. Ручной осколок солнечного света Дарил волну укромного тепла, И в поздний час стареющего лета К углам мансарды отступала мгла. Тускнели блики тихого заката, Нетленно догоравшего в окне... Свод нависал уютно и покато, И саламандра нежилась в огне. август 2005
* * * Здесь, то чернея, то сверкая, Пруд недвижим в тенётах сна; Здесь суета - не городская, Не городская тишина. В тени берёзовой целебной Клонит в дремоту шутовской Негромкий треск стрельбы учебной Из гарнизона за рекой... Здесь мало места разговорам, Вопросы ставятся ребром; Сосед-трудяга за забором Стучит, как дятел, топором, С утра гремит и суетится, Неугомонен и тверёз... И птицы, птицы, птицы, птицы Над тонким кружевом берёз. август 2005
* * * Накинул вечер сумрачную шаль, Дневной пеняя канители; Слетела с неба певчая печаль, Качнув легонько лапу ели. Уже звезда за полем зажжена, Туман растёкся над лугами... Под окнами моими тишина Прошла, чуть шаркая ногами. август 2005
ЧЕРНОКНИЖНИК В двух верстах от Верхних Буерачин, В четырёх - от Буерачин Нижних, Там, где лес чудовищен и мрачен, Прячется в ущелье чернокнижник. Он печёт из ядовитых зёрен Чёрные и горькие ковриги, Непреклонен, злобен и упорен, Что-то ищет в очень чёрной книге. По ночам он смешивает зелья, К дьявольским готовится деяньям; В час полночный глубина ущелья Полыхает призрачным сияньем. В чём же злая цель его мистерий? Нечестивый пыл не иссякает: Из обмана, сплетен, суеверий Он преступно правду извлекает. Что же, за такое прегрешенье Будет он и выслежен и схвачен; По заслугам ждёт его сожженье На лугу у Верхних Буерачин. август 2005
* * * ...И вот опять придёт ко мне строка, Всего одна - и этого не мало. Неважно: из начала, из финала, Длинна она - а может, коротка. Она одна, как камертон, даёт Мелодию, размер и настроенье; А дальше - удвоенье, утроенье, Взрывное заполнение пустот. Порой узор сплетётся кружевной, Порою строфы выстроятся строго - Но многих строк совместная дорога Со строчки начинается одной. август 2005
* * * Неужели надо выдумать разлуку, Чтоб лирическое что-то получилось, - Сочинять, что даже небо омрачилось, Что прислушиваюсь к чаянному звуку, Что и сердце разрывается на части Без тебя, и на душе опять тоскливо В ожиданье... Осмотрелся боязливо - Ты же рядом. И к чему такие страсти? Безразлучность бесталанна, бестолкова, От неё в стихах обыденность и скука. Плодотворна, вдохновительна разлука, Только лучше не писать о ней ни слова. август 2005
* * * Мы в юности смотрели про "Три тополя" И в радостное будущее верили. И - надо же - в грядущее притопали, Шагами расстояние промерили. Из комсомола в двадцать восемь выбыли... Все пропуска охранникам предъявлены... Мы из гнезда расколотого выпали, Но всё-таки доселе не раздавлены. Отечество ли выбрали, чужбину ли, Кто это, кто другое исповедует, - Мы старше поколений всех, что минули, Мы старше поколений всех, что следуют. Горят в рекламах буквы валтасаровы Огромного размера, стометрового... Мы знаем больше поколенья старого И много больше поколенья нового. Без старших землю оставлять не хочется: Когда уйдёт и наше поколение, То лишь тогда былое время кончится, Отрезав все пути для отступления... август 2005
* * * Нет, всё неплохо под Луной: И лик насмешливый Луны, И мир просторный остальной Мы видим с лучшей стороны. Но кто-то вздумает тряхнуть Давно забытой стариной, - И повернётся Млечный Путь К Земле другою стороной. И станет прежняя беда Для нас пустою ерундой, Когда уставятся сюда Светила стороны худой. август 2005
ПАЛОМНИЧЕСТВО Дурная, злая забияка, Недобрый издавая рык, За ним сердитая собака Бежала, высунув язык. А он смотрел невозмутимо И даже не грозил клюкой... Нелёгок жребий пилигрима, Как жребий всяческий людской. Сквозь лоскуты светилось тело, Но путник прозревал звезду: "Иду к Сантьяго Компостела! К мощам Иакова иду! Казнённый злобою злодеев, По смерти вверенный волне, Громовый отпрыск Зеведеев, Ты спишь в испанской стороне. Твой гребешок - взгляни! - в волненье Я над главой своей воздел. Ты лицезрел Преображенье - Преобрази же мой удел! Я жажду прикоснуться к чуду!" Но как до чуда далеко... Путь к чуду тесен - как верблюду Тесно игольное ушко. Судьбины злые непреклонны - Он полуночною порой Дух испустил у стен Памплоны, И похоронен под горой. И всякий, кто проходит мимо, Бросает пригоршню земли... Сменилась участь пилигрима, И гребешок лежит в пыли. август 2005
РУБИКОН Рубикон щетинится колами, Тьма колючек, острых, как ножи... Витязь, славный ратными делами, Натянул поводья у межи. Перейти - по силе, не по силе? Вряд ли угадаешь наперёд... Раньше Рубикон переходили Без проблем. Без потасовки. Вброд. Был поход азартною игрою: Жребий бросить - разве тяжело? Повезло тогдашнему герою! С Рубиконом хилым повезло! Нынче в войнах не бывает блица, Поле битвы - это не манеж; Мало на свершение решиться - Надо с боем одолеть рубеж. С кем сраженье? Видимо, с судьбою, - Не с какой-то жалкой мелюзгой: Рубикон-то вырос сам собою, А за ним растёт уже другой. Не пойдёт воитель на уступки! (Их никто не требует давно...) На копье он делает зарубки - Сколько Рубиконов снесено. Для чего же лбом ломиться в стену? Ясно: так ведётся испокон... Оттого-то нощно он и денно, Чертыхаясь, рубит Рубикон. август 2005
ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ ЖИЗНИ 1 Моя любовь цела и невредима, Слова стихов - банальны, но нежны, И ты моим стихам необходима, Пускай они тебе и не нужны. 2 Колким словом прошит насквозь; В сердце колется ржавый гвоздь. Будет в сердце беда, пока Не излечит твоя рука. Рядом сядь, прикоснись щекой - Снова в сердце придёт покой. 3 Беда никогда не приходит одна, С безделицей и с ерундой: На пару с бедою вползает вина, Что кормится этой бедой. За эту вину не накажут суды, Она измывается, мстя... Вина иногда тяжелее беды - Особенно годы спустя. 4 Какой же с будущего спрос, И ждёт ли радость от подарков? Колючей рощею огарков Пирог подарочный порос. Ну что ж - другого не испечь... Я всех, кто дорог, наделяю; Себе - огарки оставляю: Они дороже всяких свеч. август 2005
ОДИССЕЙ "Я выверю свой путь по Зодиаку, По звёздному небесному ковшу... Я не спешу на жалкую Итаку, К постылой Пенелопе не спешу. Мой гулкий конь открыл ворота Трои, Я славен средь героев и царей... В дворцы цари вернутся и герои, А мне - в страну свиней и свинарей? Нет, этот путь мне нынче не по чину! Пусть остров мой забудет о царе! Уж лучше кануть навсегда в пучину, Чем вечно быть правителем в дыре! Я хитрость покажу свою и силу; Пусть Полифем безумствует, презрен; Харибду одолею я и Сциллу И спеть погромче попрошу сирен! Своей отвагой навсегда посею Я память о себе в умах людских! Итак, я отправляюсь в Одиссею, И мне Итак не нужно никаких. Хоть впереди лишения и беды - Путь выберу крутой и непрямой! А после - пусть незрячие аэды Споют про то, как я спешил домой..." Стоял он возле Трои, в ратном стане, Среди разгульной, пляшущей толпы... На западе, в лазоревом тумане Дрожали Геркулесовы столпы. август 2005
УЧЕНИЧЕСТВО Опасаться оценок - ребячество, Но душе почему-то тревожно... Переходит количество в качество, Осмотревшись вокруг осторожно. Снова время пугает уроками, Размещает по классам и школам, Обещает свидания с роками - Реже с лёгким, а чаще с тяжёлым. Устремление - не преступление, И в попытке не вижу порока: Не всегда непреклонны веления Даже самого тяжкого рока. Мне судьба учинит ученичество, Чтобы даже при скверной погоде Не погибло впустую количество Под колёсами на переходе. август 2005
ПРОЩАНИЕ Повадка у времени лисья, Причуды его не новы, И падают первые листья На тусклую зелень травы. Бесшумно падение это. Безделица. Мелочь. Деталь. Но слышишь: прощается лето. Жаль. август 2005
ГОСТЬ То солнца свет, то запах дыма, То шум полночного дождя... А дни всё мимо, мимо, мимо Идут - ко мне не заходя. Струятся паутины нити В прошитом золотом саду... Я приглашаю: "Загляните!" - Но дни кивают на ходу, Проходят где-то рядом, возле И обещают: "Мы зайдём, Но завтра; послезавтра; после. Потом. Когда-нибудь потом". Идут, не склонные к щедротам: В делах - один, другой - спешит... А я хожу, хожу к воротам И жду, что день не убежит, Не пролетит, не откочует... Мы с ним вдвоём повременим, Он в дом заглянет, заночует, Мы завтра погуляем с ним. Пусть будет ни на что не годный, С погодой хмурой, проливной, День неприветливый, холодный, - Но он останется со мной. И мы с ним станем как родные, И поболтаем, и споём; Глядеть в окно на дни иные Отныне будем мы вдвоём! Другого времени частица, Печален будет он и тих... Однажды день былой простится, Помчится догонять своих. К добру - не знаю - или к худу Тот день, что будет на дворе... А день былой - не позабуду И подчеркну в календаре. август 2005
ПОЛУНОЧНАЯ ФАНТАЗИЯ Сияет отрицаньем смерти Небесной сферы колесница; Над мраком полуночной тверди Соната звёздная струится. Прекрасна эта партитура - И лаконична, и пространна: В ней разъярённый рык Арктура, Упрямый гул Альдебарана; На Эридане переправа - При звонком свете Ориона... Созвездий певчая орава Звучит легко и унисонно. Музеев вышних экспонаты Поют светло, не угасая... Порой падёт на звук сонаты Тень молчаливая, косая, И только Вега - королева, Тон задающая в зените, - Тьму изгоняет из напева, Сплетая порванные нити. сентябрь 2005
СОННАЯ ДЕРЖАВА Как засмотрится мне нынче, как задышится? В.Высоцкий Над зеленой дремлющей пучиною Мчится белый облачный табун; Ни одной не тронутый морщиною, Лик небесный дерзостен и юн. А под ликом неба беспредельного Разлеглась, в тенётах липких сна, Вдалеке от берега кисельного, Старая иззябшая страна. На неё гляжу без сокрушения; Сердцу только грустно, не уму. И её загадка - без решения: Некому решать. И ни к чему. Прикрывалась жалкими тряпицами, Чтоб согреться в неуютном сне, Усыплялась сказочными птицами, Певшими от горя в стороне, Что дарили болью и печалями, Осыпали шумной мишурой, И стращали древними скрижалями, И влекли надеждою порой. Край забытый яркими заплатами Лез упрямо небу на глаза, А в ответ - над полем, над палатами - Лился дождь, как горькая слеза. Вязнет конь. Тропа - канава сточная. Там, где берег, - ил, а не кисель, Реки долгожданные молочные Так и не отысканы досель. Вот и ждём, покуда всё изменится И дела направятся на лад: Выйти из тенёт решится пленница, Сбросит свой нарядец из заплат, Позабудет песенное зелие, О судьбе замыслится в тиши... Но без песен - где ей взять веселие, Кто ей даст надежду для души? сентябрь 2005
СЕНТЯБРЬСКАЯ ДОРОГА Двумя цветами салютуют клёны - Под изумрудом кроется рубин, И зеленеют запоздало кроны Над пламенным роскошеством рябин. В листве - всё чаще красный цвет ожога, А на кустах - всё больше позолот, И мимо них ведёт меня дорога, Она к недальней осени ведёт. Склоняется нежаркая жар-птица, Чтоб крылья погасить и видеть сны... За это всё - никак не расплатиться, Поскольку нету этому цены. сентябрь 2005
СТАРЫЙ МОТИВ Трубачи убрали трубы в кладовые, Дремлет пыльная заброшенная медь; Старых схваток громовые рядовые Позабыли про умение греметь. Барабанщики боятся растревожить Барабанов похороненный раскат, Никого и не мечтают обнадёжить, К звонкой коже прикасаться не хотят. А по трассам проезжают генералы, Словно всадники Последнего Суда, И грядут вослед сигналам - трибуналы, Как за вторником последует среда. Не надейся, что спасительное "вето" В звуках труб и барабанов прозвучит, - Не услышишь ни фагота, ни кларнета, Барабанщик под окном не простучит, Будни серые не сменит воскресенье, Не поможет пустозвон и пустослов... Но надежду принесёт нам и спасенье, Выйдя с дудкою заветной, Крысолов. сентябрь 2005