Стихи 2003 - начала 2005 гг., не вошедшие в книги "Игры слов" и "Зеркало дороги"

2003

FLASHMOB     

Вот в театральный гардероб
Пришла компания в трусах,
И все - в приклеенных усах.
Флэш-моб.

Стоят с плакатом "автостоп"
Вдоль магистрали триста "лбов",
Все - с интервалом в пять шагов.
Флэш-моб.

На Красной площади галоп
Танцуют семьдесят девчат;
Менты испуганно глядят...
Флэш-моб.

Вот каждый произносит "гоп"
Из тех, кто входит в Эрмитаж.
У билетерш - ажиотаж.
Флэш-моб.

Вокзал. Все просят гороскоп,
А не билет, кассиршу дать.
И слышно из окошка: "... мать!"
Флэш-моб.

Глядит в оцепененьи "коп":
Идет по Пятой Авеню
Толпа - и все в костюме "ню".
Флэш-моб.

Танцуют радостно "хип-хоп"
Ребята в масках Виннету.
Вы видели картину ту?
Флэш-моб.

* * *

Давно когда-то был потоп,
И разом все пошли ко дну.
Такой случился в старину
Флэш-моб.

Непохороненного гроб
Когда-то в Мавзолей внесли.
И строем все к нему пошли.
Флэш-моб.

Приказ полковника в озноб
Вгоняет тысячу мужчин.
И все шагают - как один.
Флэш-моб.

К спасенью стать поближе чтоб,
Идут паломники толпой
Туда, где вроде жил святой...
Флэш-моб.

* * *

На что еще способен скоп? *)
На все. Держитесь от него
Подальше - только и всего.
Флэш-моб.

*) Скоп или скопище, толпа, ватага, сборище народа, люда; 
бол. в знач. скопленья с дурным умыслом (словарь В. И. Даля)

август 2003




СТЕНА

            Сосед хорош, когда забор хороший.
                       Р.Фрост, пер.М.Зенкевича

Как только стали наши предки чуть умней,
Как только думать научились головой, -
Они завалами из веток и камней
От тьмы и страха ограждали лагерь свой.

Когда поляне вырубали древний бор
И поселенье воздвигали на века, -
Вокруг строений сразу ставили забор,
Чтоб не грозила миру чуждая рука.

Когда король построить град повелевал,
На стройку гнали мужиков со все страны,
И город строили. И город процветал,
Поскольку жил он под защитою стены.

Когда увидела Срединная страна,
Что угрожает злая дикость степняка, -
Была построена Китайская Стена,
И оградила от разбоя на века.

Когда грозила вольной Греции беда,
То, невзирая на лишения и зной,
Немало эллины потратили труда,
Связав Афины с морем Длинною стеной.

И сей обычай сохранился в наши дни;
И если людям угрожают страх и тьма,
То точно так же, как и в древности, они
Построят стену, защитят свои дома.

Но нынче все-таки другие времена,
И не всегда теперь забор поможет, нет;
И вряд ли может быть построена стена,
Чтоб защитила от фугасов и ракет,

От террористов и подонков всех мастей,
От злобных выдумок коварного ума;
От бомб, что губят и уродуют детей,
От самолетов, что врезаются в дома.

Отгородиться от злодейства не дано,
И научилось проникать сквозь стены зло;
Но люди строят, строят стены все равно,
С одною мыслью: "Чтоб кого-нибудь спасло...".

Пусть отделяет нас от недруга она -
Стена любви, стена добра, стена сердец,
Стена оружия и мужества стена,
Стена презрения к злодейству, наконец.

И день настанет; и высоких стен кольцом
Удастся горсточку безумцев окружить.
И даже знаю, что последует потом -
Мы просто сможем на Земле спокойно жить.

сентябрь 2003




2004


ПЕРЕВОДЧИК И ЦЕЗУРА  

О ты, коварная цезура! 
Твой нрав суров, характер крут; 
Ты - словно злобная цензура: 
Ты перечеркиваешь труд. 

Строфа, казалось, получилась - 
Но сразу все идет на слом; 
Гляжу: цезура притаилась 
За слогом, словно за углом... 

И все - в корзину: нет ажура! 
Сижу, измученный вконец, 
И бормочу: цезура - дура, 
Стих бесцезурный - молодец! 

Цезура - это амбразура 
В строке. Ничтожность. Пустота. 
Гляжу на стих заморский хмуро; 
За что такая маята? 

Но в переводе нет порядка, 
Когда пробел в строфе исчез. 
Не все бывает в жизни гладко, 
Цезура - это стипль-чез. 

Цезура - точная структура 
И строчек аккуратный крой; 
Цезура - это диктатура, 
Парадной роты строгий строй, 

Цезура - шах и мат сумбуру! 
Цезура будет. Я сказал! 
Я справлюсь. Сделаю цезуру, 
Раз это автор прописал.

январь 2004




СТИХОТВОРЕНИЕ НА ЗАДАННУЮ ТЕМУ   

Сижу за партой. Жизнь-учитель входит в класс,
Несет задания. Что мне дадут сейчас?
Сонет английский или польскую поэму?
Вот вариант. И открываю я тетрадь.
Мне предстоит как можно лучше написать
Стихотворение на заданную тему.

Твердит учитель: "Не бузи, не егози;
Ты эту тему разбери и отрази -
И проберись сквозь частокол ассоциаций;
Не забывай про рифмы точные, лентяй!
И про размер, и про настрой не забывай,
И про бурлящий перелив аллитераций.

Но отражением буквальным не греши!
Так переводят слепыши и глупыши;
Коль будет слепок - переводу не случиться!
Посмертных масок производства не веди!
Ты душу автора, пожалуйста, найди; 
Но пусть сияет и твоей души частица".

апрель 2004




ПОМПЕЙСКИЕ ТЕРЦИНЫ   

Италию пройдя до середины,
Я оказался в тихом городке,
Что стал когда-то жертвою лавины

Горящей лавы; в огненной реке
Погиб и раб, и житель, и правитель...
Везувий где-то здесь невдалеке,

Но дымкою укутан погубитель.
Как было тут не вспомнить Спартака:
Ему Везувий будто был спаситель;

Так бунтовщик спасал бунтовщика,
Чтоб жителей затем прикончить честных.
Но миновали с той поры века,

И в двадцать первом веке граждан местных
Везувий не пугает; и вокруг
Развалин, миру целому известных,

Вновь вырос город. О беспечный Юг!
Его бедой не испугать былою,
И горожанам думать недосуг

О прахе тех, кто рядом, под землею...
Но нет! Они про предков думают тепло;
Поскольку стали древние золою -

Постольку их потомкам повезло;
Руины стали изобильным рогом,
Великим благом обернулось зло -

Сюда туристы катят по дорогам,
Как моряки на яркий свет звезды;
И благосостояние итогом

Явилось вулканической беды.
Шумит толпа многоязычным ором -
Кассиры, прилежанию чужды,

Поглощены не делом - разговором;
И ждет японец смирно у ворот -
Шипя и щурясь, щелкает затвором

"Канона"; и из прочих стран народ
Покорно ждет - как будто на перроне...
Мне надоело зря глядеть на вход,

И я ищу такого чичероне,
Кто смог бы внутрь скорее провести;
Да вот же он - к труду и обороне

Готов! И вот стою я на пути
В некрополь, сном тысячелетним спящий.
Вхожу сюда, как в первый круг почти;

Со мною рядом входит люд галдящий
В Помпеи потрошеное нутро...
О не грусти же, всяк сюда входящий!

Отсюда выйти будет нехитро,
Тут нету никаких угроз надежде...
Виргилио рассказывает про

Житье-бытье здесь проживавших прежде.
Он входит в раж, про лаву говоря,
Пылает сам, вещая мне, невежде,

Про давний тот прообраз сентября
Нью-йоркского - а может быть, "Норд-Оста".
Он зло природы сравнивает зря

Со злом террора... Но среди погоста,
Где мы идем, я думаю о том,
Как будет людям в будущем непросто

Понять тот ужас, в коем МЫ живем.
Они пройдут к твердыне Саркофага,
Они увидят хиросимский Дом...

И чичероне будущий, бедняга,
Живописать им будет этот страх;
Но все они - от грека до варяга -

Понять не смогут, как в былых веках
Жизнь проходила под угрозой взрыва...
А я в помпейских девяти кругах

Иду под жарким солнцем торопливо
Вдоль ужасов античных и чудес,
Гляжу на них сквозь стекла объектива;

Нет состраданья. Только интерес.
Вот и тела... Хоть это - круг девятый,
Туристов не охватывает стресс.

Пора. Ведет назад меня вожатый -
В чистилище, где все живут теперь.
(Спешу я; в край далекий, тридесятый

Сегодня рейс...). Легко открылась дверь
На выход. Нет, помпейские руины -
Совсем не ад: я вышел без потерь.

И, наконец, закончились терцины.

сентябрь 2003 - апрель 2004




СНОВА О ЗОЛУШКЕ, или О ПОЛЬЗЕ ШТОПКИ    

Сестриц и мачеху на бал
Бедняжка собрала;
Обычный вечер обещал
Обычные дела.

Тарелки вымыла она,
Почистила горшки,
А после - села у окна,
Заштопала чулки.

Она в порядок привести
Хотела их давно -
Минутку лишнюю найти
Ей было не дано...

Теперь и сестры на балу,
И мачеха ушла;
С рук смыла Золушка золу
И села у стола.

В чулках заштопана дыра;
Как новые! (Почти...)
И крестной матери пора 
Давно уже прийти.

"На бал? О крестная, хочу!"
"Прекрасно, мой дружок!
Тебя одену я в парчу;
Вот только нет чулок..."

"Нет, не смутят меня смешки!
По правде говоря,
Я очень рада, что чулки
Заштопала не зря.

Поеду в этих - не беда!
На туфельки взгляни:
Всю штопку скроют без труда
От публики они".

Она уселась в экипаж,
Примчалась во дворец;
В нее влюбились страж, и паж,
И сто других сердец,

И сердце принца самого!
Но в полночь - вот дела! -
Она сбежала от него,
И сердце унесла.

За ней он гнался - не настиг...
Свалился башмачок;
Лишь принц увидел в этот миг
Заштопанный чулок.

И принц решил: "Не башмачок
Я буду примерять!
Примета эта - пустячок,
К чему ей доверять?"

И принц сказал: "Я сам пройду
По травам и пескам
И все равно тебя найду -
По стареньким чулкам!"

июль 2004




О НАШЕЙ Е-ПОХЕ    

К Е-временам готов ли, не готов ли,
Но знай: Е-магазины не худы.
Не откажись, мой друг, от Е-торговли,
И накупи различной Е-рунды.

Пересчитай свои Е-капиталы,
Над Е-вро ненаглядными дрожа,
И Е-сли денег все-таки не мало,
Купи себе колючего Е-жа.

И по Е-мэйлу напиши Е-хидно
Подруге Е-ве о жить-Е - быть-Е:
Мол, куплен друг (пусть будет Е-й завидно),
Мол, кормишь друга витамином "Е".

Она полезет вмиг в Е-картотеку
(От зависти покатится слеза),
И, взяв Е-карту, - прямо в Е-аптеку:
Е-валерьянку купит, Е-гоза!

август 2004




МЕЖДУ ХАРЬКОВОМ И БЕЛГОРОДОМ     

Между Харьковом и Белгородом что-то нет китайской стены,
Не протянута колючая проволока, не прорыт вдоль кордона канал.
И никто никогда не дождется украинско-российской войны,
И пока - не финал истории. Максимум - полуфинал.

Моя совсем не малая родина, не зову на тебя проклятий,
Не взываю к Богдану и Щорсу, не вспоминаю Полтаву -
Потому что много на свете более приятных занятий,
И совсем неприлично вмешиваться не в свою теперь уже справу.

Между Харьковом и Белгородом нет вулканических трещин,
И различить нас по-прежнему трудно, хоть иных это и огорчает;
Дело в том, что всем нам когда-то был рай на земле обещан,
И печать обещания этого нас от прочих и отличает.

Кто корит "хохлов" за измену, кто клянет грехи "москалей"...
Но в грехах мы неразделимы; все мы вышли из зоны одной.
Между Белгородом и Харьковом рва не будет среди полей,
И плевать мне, что по бумагам нас не числят единой страной.

август 2004




ПОЛЬШЕ  

                         "Варшава, я тебя люблю,
                          Легко, печально и навеки..."
                                            Б.Окуджава

Твои проселки, большаки
Разбиты танками Чуйкова,
Водой залиты колеи
Там, где прошел Гудериан;
А здесь, под деревом, палаш
И конармейская подкова,
И кости шведов под землей,
Татар, пруссаков и славян.

О да, ты вправе вспоминать
Зло причиненное другими,
Сибирь, коммуну и потоп,
Разделы и казацкий бунт.
И удалось тебе сберечь
Язык, религию и имя,
И лиха довелось хлебнуть,
И мерой лиха был не фунт.

И чаще вспоминаешь ты
Не саксов и не прочих шведов,
А николаевских гусар
И краснозвездные полки,
И ставишь, ставишь нам в вину
Грехи и пращуров и дедов:
"Виновны русские во всем -
Князья, цари, большевики..."

Припомни: много сотен лет
Меж нами строили кордоны
Адепты рая в небесах,
Адепты рая на земле -
С непримиримостью в сердцах, 
Ревнивы и предубежденны,
Неся меж братьями раздор
И множа кости в ковыле.
 
Ты не забыла: на Москву
Твои жолнежи и драгуны
Ходили в смутные года,
Несли пожары и разор.
Чума на обе стороны!
Но что касается коммуны,
О комиссарах, так и быть,
Отдельный будет разговор. 

Лишь пролетариям они
Владеть землей давали право
И пролетарскую страну
Распространяли вдаль и вширь;
Они несли свои флажки
В Берлин, Париж - через Варшаву,
В Калькутту - через Туркестан,
В Пекин с Ургою - сквозь Сибирь.

Они несли с собой беду,
И их постигли злые кары,
И находился среди них
Потомок Леха не один;
И причинили главный вред
Совсем не Польше комиссары;
Чтоб их деянья оправдать,
Вовек не сыщется причин.

Но неужели навсегда 
Над нами прошлое витает?
Ты вправе беды вспоминать,
Но будет время позабыть.
Что было - поросло быльем,
Не поросло, так порастает.
И мне никто не запретит
Тебя и речь твою любить. 

Да, Польша, я тебя люблю,
И твой язык, и песни эти;
Я здесь нашел себе друзей; 
И волен я в своей любви!
Пройдут недолгие века,
Забудут о несчастьях дети:
И я прощенья не прошу. 
Живи. Прошу тебя, живи!

сентябрь 2004




* * *  

Темный бесприютный путь,
Словно неотступный сон;
То ли нисхожденья суть,
То ли наважденья фон.

Вижу отсветивший блеск,
Слышу отзвеневший звук,
Веток отгоревших треск,
Окон отгремевший стук.

Где же настоящий свет?
Что же отыщу во сне?
Память позабытых лет?
Вести о минувшем дне?

Время не годами мерь -
Счетом пролетевших туч...
Сзади затворилась дверь,
С лязгом повернулся ключ.

Чтобы отыскать из сна
К свету безобманный путь,
Выпью темноту до дна -
Но не допивая чуть.

сентябрь 2004




ЮРМАЛА   

Сосны - дюны - берег - море... Тихо в мире,
Словно нет Россий, и Латвий, и границ.
Только выше высоты и шире шири
Стаи бело-серых птиц.

Нынче теплая для осени погода;
Пусто в солнечном игрушечном мирке:
Человека нет в виду и парохода 
Ни вблизи, ни вдалеке.

Мира истинного зло и потрясенья
Не должны проникнуть, кажется, сюда;
Здесь, наверное, истории теченье
Прекратилось навсегда.

Между соснами извилистые тропы...
Как спокоен этот край-провинциал!
Здесь, конечно, не Европа - но Европы
Полусонный филиал.

Всюду солнечно, песчано и сосново;
И должно ли хоть кого-то огорчать,
Что на всем лежит советского былого
Неизбывная печать.

Бомж с огрызком зачерствевшего батона
Допивает в парке местное пивко;
Рядом - старые коробки из бетона;
А Европа - далеко.

Как же с пятнами родимыми расстаться? 
Как в Европу перебраться из "совка"?
Белым дюнам только сны об этом снятся,
А Европа - далека.

Опустилась с высоты большая птица,
И слегка качнулась лапа у сосны...
Может лучше бы в Европу не стремиться
Из подобной тишины?

И над пляжем, над застывшими часами,
Осеняя эти дюны и сосняк, 
С красной - белой - снова красной полосами
Флаг. Почти дорожный знак...

сентябрь 2004




ТИРРЕНСКАЯ КАНЦОНА     

Море трирем и Траяна, 
Древних сражений арена; 
Трепетно и непрестанно 
Волны рокочут: - Тиррено... 

Ласковой сини кулиса, 
Легкие складки атласа; 
Шепчут сирены Улисса 
Вечную песню: - Таласса... 

Склоны в белесом тумане, 
Скатерть дороги поката; 
В тысячелетнем фонтане 
Капель тоскливых стаккато. 

Ветер листает страницы 
Бережно и полусонно, 
И никогда не доснится 
Синего цвета канцона.

октябрь 2004




* * *     

Я вас люблю, культуроведы: 
Какие громкие слова, 
Какое чувство торжества, 
Высокоумные беседы! 

И каждый - высший судия, 
Творцов в момент рассортирует: 
NN - томит, MM - чарует, 
LL - бездарная свинья. 

Коль популярности достиг 
Иной творец - вина сугуба! 
Его нога культуролюба 
В болото втопчет в тот же миг. 

Себя и холят, и голубят 
(Видать, культура высока!) 
Других же - любят, любят, любят 
Ногою пнуть исподтишка. 

Вот так живут - превыше всех, 
И вовсе нет судей над ними, 
Довольны мненьями своими, 
И нет иных у них утех, 

Да и своих творений нету... 
А если скажут знатоку: 
"Ты сам - что сделал на веку?" - 
Утихнет. Не дает ответа.

октябрь 2004




ПРОЕКТ ПРЕДВЫБОРНОЙ ПРОГРАММЫ      

Объявляю людскому роду:
Да, судьба моя такова!
Я борец за вашу свободу,
Капитан Сорви-Голова.

Я входил в сновиденья дедов,
А теперь я здесь, наяву:
С олигархов и мироедов
Я - со всех - сорву-голову.

Да погибнут навек злодеи,
Издавая истошный вой! -
Вот все мысли и все идеи;
Я клянусь сорви-головой.

Да, над теми, кто побогаче,
Будет скорым мой правый суд;
Я - Копейкин, и не иначе!
Я - Дубровский и Робин Гуд!

Вышки надо забрать у вора,
Пусть получит "вышку" взамен!
Я - Джеймс Бонд! А хотите - Зорро!
Или Бэтмен и Супермэн!

Я - защитник всего народа,
Я - мыслитель, я - голова!
Арагорн, Гарри Поттер, Фродо,
Терминатор, который Два!

Слову я своему - хозяин,
Это знаете вы давно!
Я и Разин, и  Ванька-Каин,
Пугачев, Котовский, Махно!

Так сгибайтесь скорей в поклоне!
(Доберусь когда-то до вас...)
Я - Лучано и Аль Капоне,
Бонни с Клайдом и Фантомас...

ноябрь 2004




АНТИИСТОРИЧЕСКОЕ. КАТОН   

Иногда в сенате было жарко; 
Председатель злобствовал опять; 
Не любил он на трибуну Марка 
Порция Катона допускать. 

Диспут шел ничтожный или важный - 
Знал Катон лишь этот аллерген, 
И твердил он, лысый и вальяжный: 
"Надо уничтожить Карфаген!" 

Шло все тихо вроде и нормально 
В курии, среди высоких стен, - 
Ну а он опять маниакально: 
"Надо уничтожить Карфаген!" 

В уши люди напихали ваты, 
Но орал он громче всех сирен... 
И тогда решили магистраты: 
"Ладно. Убедил. На Карфаген!" 

К доводам прислушались резонным; 
Главным был назначен Сципион... 
И пришла победа к легионам - 
Карфаген разбит и разорен. 

Есть доход легату и солдату. 
Много взято иноземцев в плен... 
Но Катон опять твердит сенату: 
"Надо уничтожить Карфаген!" 

Все коллеги возражают Марку: 
"Карфагена нет уже - ни-ни! 
Ты, наверно, опрокинул чарку. 
Пробудись! На улицу взгляни!" 

Он в ответ: "Такого не бывало, 
Чтобы враг был до конца разбит. 
О квириты! Слышу Ганнибала: 
Он в ворота римские стучит!" 

Что ж, его послали на леченье - 
Под охраной - в эскулапов дом. 
И его в сенате выступленья 
Не звучали более потом. 

Но порой супруге, полусонно, 
Тот, другой сенатор бормотал: 
"Если бы не мания Катона - 
Карфаген доныне бы стоял". 

Зря ли брали? Зря ли жизни клали? 
Зря сносили город или нет? 
На вопрос ответим мы едва ли. 
Сумасшедший - вот кто знал ответ.

ноябрь 2004




МОЛИТВА О ТЬМЕ    

(эпиграф опущен за очевидностью)

И вправду не очень верится: 
Вздыхая все тяжелей, 
Земля пока еще вертится, 
Как ей велел Галилей. 

И много, как прежде, света; 
Он жжет, палит все больней... 
Кому же так нужно это - 
Пожар беспощадных дней? 

Господи, мой Боже, 
Твой безразличен взгляд. 
Ты видел одно и то же 
Тысячи лет подряд. 

А свет и Тебе не нужен, 
Он так раздражает - свет. 
Мир под Тобой недужен - 
Все те же тысячи лет. 

Зачем самым первым делом 
Ты Свет отделял от Тьмы? 
Затем, чтобы в мире целом 
Об этом пели псалмы? 

Привычно сгибаются спины - 
Отрадно петь на свету! 
А свет освещает руины, 
Несчастья и нищету. 

И Солнце глядит уныло 
На все земные дела. 
Зачем Ты творил светила? 
Чтоб зло не скрывала мгла? 

И лучше бы, Господи, было, 
Наверно, глазам Твоим, 
Когда б темнота закрыла 
Все то, что мы здесь творим... 

Нет, больше Земле не надо 
Времени и огня! 
Боже, гаси лампаду, 
Надежды свои хороня.

ноябрь 2004




НОВОГОДНЕЕ      

Блеснула зимнею короной
Звезда над нашим очагом;
А Время - словно Кот Учёный,
Цепное - движется кругом.

Искрится чистый снег хрустально
В лучах полуночной луны;
А песни Времени печальны,
А сказки Времени страшны.

От королей - одетых, голых -
Болит, как прежде, голова...
Чего нам ждать? Чудес весёлых?
Иль снова - злого колдовства?

И на неведомых дорожках
Кто нам оставил снежный след -
Кот в мягких ласковых сапожках
Иль в острых шпорах - Людоед?

Мы слышим ветер, слышим вьюгу,
Но горевать нам недосуг.
Раз Время движется по кругу,
Мы скажем: "Время! Шире круг!"

Мы грянем песню плясовую,
И, чтобы не было невзгод,
Мы пустим чару круговую
За нас, за вас, за Новый год!

декабрь 2004




2005


ОБ АНГЕЛАХ И БУЛЬОНЕ      

В час печальный, чудотворный, в звуках Баховой токкаты
Двое вздумали явиться (это правда или сон?) -
Ангел белый, ангел чёрный, так пернаты и крылаты...
Жаль, что ангелы - не птицы. Я давно не ел бульон.

февраль 2005




БАЛЛАДА ПРО КОРОЛЯ ЭКЗИЛИЯ И РОБОТЕХНОЛОГА ТРУРЛЯ
По мотивам С.Лема ("Кибериада. Путешествие седьмое, или 
Как Трурля собственное совершенство к беде привело").      

На далёкой планете (её назовём - Ценендера)
Проживал одиноко в огромном дворце властелин;
По утрам он печально седлал своего дромадера,
И скакал, и искал человека средь гор и долин.

Не досталось Экзилию хоть небольшого народа,
На планете пустой горевал безнародный король...
Ни дворян, ни мещан, ни крестьян, ни паршивого сброда;
Так сказала статистика: численность подданных - ноль.

Длился век властелина тосклив, безотраден и долог:
Как шаром покати! Потерпели все поиски крах...
Но явился однажды к Экзилию роботехнолог,
Именуемый Трурлем и очень известный в мирах.

Смастерил он из грязи князей уже несколько дюжин,
Делал спутники, роботов, топливо гнал для ракет;
Был он многим окрестным владыкам полезен и нужен,
Хоть не всё было ладно у Трурля по части анкет.

Обделённый Экзилий, однако, плевал на анкеты:
"Изготовь мне, технолог, людей - миллион или два.
Для восьми королей ты народом заполнил планеты -
Вот такая в соседних галактиках ходит молва".

Тот в ответ: "Миллион или два - это просто убого!
Закажи миллионов не менее ста двадцати;
Для планеты обширной такой - и сто сорок не много.
Обеспечу тебе население - только плати!"

У технолога Трурля готовы на всё прейскуранты;
Был получен задаток - и взялся технолог за труд:
Засвистели фотоны, со скрежетом двинулись кванты,
И со скоростью света пошёл из реактора люд.

Правда, люд очень мелкий, упрятанный в ящик из стали, -
В этот ящик Экзилий глядел сквозь кривое стекло;
Но налоги в казну поступать и из ящика стали,
Под стеклом засновали людишки - и дело пошло!

Всё в порядке... Пора королю расплатиться по счёту...
Но Экзилий сурово на Трурля с престола глядел: 
"Нет, не стану платить за халтурную эту работу!
Кстати, ждёт тебя суд и расправа - по парочке дел.

Эти роботы рядом со мною - не мелочь, по счастью;
Ты их сам наклепал для охраны особы моей...
В общем, так: за попытку финансовых диспутов с властью -
Ну-ка, взять его, хлопцы! В тюрьму до скончания дней!"

Но Экзилий дотоле не ведал подобного срама:
Лапы роботов тщетно пытались схватить пустоту...
"Ты не понял, король: пред тобою моя голограмма!
Не достанешь меня: я давно на ракете ту-ту!"

Так и вышло: остался Экзилий с людьми и с деньгами,
А технолог сбежал, лишь задаток упрятав в карман -
Богатеет теперь, шевеля, как и прежде, мозгами, 
На планете другой, где вокруг - непроглядный туман.

Непрерывно с тех пор проклинал он причину побега,
О коварном монархе он всем и везде говорил;
Но сказал Клапауциус, старый и мудрый коллега:
"Эту кашу зачем ты, мой друг, вообще заварил?

Оказался ты с этим проектом в огромнейшей... луже:
(И покрепче сказал бы, но ругани я не люблю);
После этой работы всем стало не лучше, а хуже:
Человечкам твоим, и тебе, и ещё - королю".

Да, всё верно: несчастный изгнанник морально оплёван,
Он помог королю - и теперь обвинён в мятеже;
А народец? - он в ящик, где тесно и душно, закован;
А монарх? - он народцем весьма недоволен уже.

Управленье народом ему удаётся не слишком,
То немного прижмёт, то отпустит опять тормоза;
Давит кнопки, чтоб не было лишней свободы мыслишкам;
Только в ящике - худо, и всё нарастает буза.

Там прибавит, убавит вот здесь, этот блок - перестроит,
В этом что-то усилит, а этот - совсем отключит;
Но опять говорит по утрам ему главный андроид,
Что народец пищит, и что ящик всё больше трещит.

Даже если катод поменяет местами с анодом -
Проку нету от этих замен для решенья проблем.
Что же делать Экзилию с этим несносным народом?
Не расскажут Азимов и Кларк, не поведает Лем... 

февраль 2005




МАТОГРАФИЯ      

Всем ведом выход раздраженью,
Презренью, ярости и злобе,
Восторгу и пренебреженью
К любой и всяческой особе,
К любому, всякому предмету,
К себе, к друзьям и к незнакомым,
К авторитету, драндулету,
Животным, птицам, насекомым.
Есть замещающие знаки,
И можно их поставить в строки:
Проценты, тильды и "собаки",
Или подобные намёки.
Да, это стиль, обычай, мода...
А я, бедняга горемычный,
Приучен злиться на урода
Без матографии обычной. 

февраль 2005




НЕРУКОПРИКЛАДСТВО      

Может, это прихоть, пустой каприз, -
Только раздражают, беся и зля,
Взгляды снисходительно сверху вниз,
Взгляды унизительно издаля.

Воли не давая дурным рукам,
Отвечаю взглядом из самых злых -
По ушам, по темечку, по щекам,
По зубам, по печени и под дых.

февраль 2005




СТАРАЯ-СТАРАЯ КНИГА      

За пропавшим неистовым Грантом
По высоким, заснеженным Андам
Не для славы брели, не на спор;
В Патагонии пата-гонялись,
Людоедов почти не боялись -
И попали на остров Табор!

Слышу с острова крик капитана,
Слышу выстрелы, рёв урагана,
Крики боцмана, лязг якорей...
Детство здесь, под обложкой хранится:
Шевельнётся, взметнётся страница -
И фанфарами грянет борей!

февраль 2005