Владимир Егоров

 

Возвращаясь к «Повести временных лет»

 

Реплика к статье  Е. Мельниковой
«Несколько замечаний о языке “Сказания о призвании варягов”»

 

 

Не отпускает меня «Повесть временных лет» (далее ПВЛ). Побудительной причиной очередного возвращения к нашей так называемой «Первоначальной летописи» стала статья Е. Мельниковой [1], в которой мэтр нашей исторической науки обращает внимание на некую общую особенность языка, а именно относительную насыщенность синонимичными парными словосочетаниями, у двух фрагментов ПВЛ: так называемого «Сказания о призвании варяжских князей» (в статье 862 года) и договора руси с греками 911 года (в статье 912 года). Согласно анализу автора статьи, эта уникальная особенность наличествует только в этих двух фрагментах и не встречается в остальном тексте ПВЛ, в том числе договорах с Византией 944 и 971 годов. Да и в договоре 911 года она проявляется лишь в преамбуле и эсхатоколе [2], но отсутствует в его центральной содержательной части, которая, как принято считать, более архаична и более слепо следует греческому оригиналу, чем, например, текст договора 944 года.

Вычленив некие синонимичные парные сочетания, отличающие, по её мнению, два выделенных фрагмента ПВЛ, исследовательница завершает свою статью вопросом: «Может ли эта особенность означать, что в преамбуле и эсхатоколе договора 911 г., хотя он и составлялся в традициях византийской дипломатической практики, были сохранены формулировки “речей” русских послов с характерными для устной традиции парными словосочетаниями?». Елена Александровна не даёт ответа на свой вопрос, но каким бы он мог быть?

Итак, могут ли преамбула и эсхатокол договора 911 года, чей предполагаемый перевод с греческого оригинала на древнерусский (первоначально, возможно, на старославянский) язык включён в статью 912 года ПВЛ, отражать характерные традиции устной речи того времени и, конкретно, «формулировки “речей” русских послов»?

♦  ♦  ♦

В попытке ответа на этот вопрос прежде всего разумно было бы уточнить язык этой «устной речи того времени». Однако в исследовании Мельниковой столь естественное, казалось бы, уточнение почему-то места себе не нашло. Вероятно, в нём по умолчанию предполагается древнерусский язык, поскольку выделенные и анализируемые в статье фрагменты сопоставляются с остальным текстом ПВЛ, безусловно древнерусским. Однако такое молчаливое предположение отнюдь не безусловно!

Действительно, на каком языке могли говорить послы руси, чьи имена — Карлы, Инегелд, Фарлаф, Веремуд, Рулав, Гуды, Руалд, Карн, Фрелав, Руар, Актеву, Труан, Лидул, Фост, Стемид — перечислены в той самой преамбуле договора 911 года? Судя по свидетельству Константина Багрянородного (в опусе «Об управлении империей»), даже лет тридцать-сорок спустя, то есть через пару поколений, у руси всё ещё были в ходу наименования днепровских порогов на древнескандинавском языке. Да и название у Константина киевской крепости Самбат тоже, по-видимому, имеет древнескандинавские корни [3]. Так что если в преамбуле и эсхатоколе договора 911 года действительно каким-то образом отразились особенности «речей» послов руси, то там скорее следовало бы ожидать особенности не древнерусской, а древнескандинавской речи.

Эти же особенности, по результатам исследования Мельниковой, проявились и во фрагменте призвания варягов. Между тем, если описанные в статье 862 года ПВЛ события действительно имели место или хотя бы какую-то фактическую основу, то сохраниться этой основе и дойти до летописца естественнее было бы в устном творчестве завоевателей-руси, а никак не покорённых ею аборигенов: чуди, словен, кривичей, мерян и прочих. То есть, и тут в качестве живой разговорной более вероятна древнескандинавская, а не древнерусская (чудская, кривичская, мерянская и так далее) речь.

Я не знаю, насколько характерны синонимичные парные словосочетания, в том числе выявленные Мельниковой в двух фрагментах ПВЛ, для разговорного древнерусского языка начала X века (если в то время вообще существовал такой язык). Не знаю, насколько характерны такие сочетания для разговорного древнескандинавского языка того же времени. Тут слово профессионалам-лингвистам. (Кстати, по части древнескандинавского языка в их число вполне можно было бы включить и Елену Александровну.) Но, как представляется мне, интересный сам по себе вопрос особенностей разговорной речи на разных древних языках вряд ли имеет отношение по крайней мере к одному из обсуждаемых фрагментов ПВЛ — договору 911 года.

Думается, совсем не случайно заинтересовавшие Мельникову парные сочетания отыскались только в преамбуле и эсхатоколе этого договора. Столь же неслучайно их отсутствие в центральной части, основном содержательном тексте. Эта часть не просто архаична, она, как замечает англоязычная Wikipedia (в статье «Rus’– Byzantine Treaty (911)»), по содержанию и фразеологии похожа на несколько более поздние торговые договоры Византии с итальянскими купеческими республиками («The text of the document… has many affinities in content and phrasing with the trade treaties later concluded by Byzantium with the merchant republics of Italy»). Поэтому вполне логичным выглядит допущение, что основная часть текста в статье 912 года ПВЛ представляет собой перевод на древнерусский (старославянский) язык какого-то реального византийского договора, составленного по определённым канонам, которые не оставляли места никаким «живым речам». Строго говоря, совсем не обязательно это был договор с русью [4], но не исключено, что именно с ней и даже конкретно 911 года. Однако такое допущение вряд ли будет оправдано в отношении преамбулы и эсхатокола этого договора, по крайней мере в том виде, в котором они представлены в ПВЛ.

♦  ♦  ♦

В тексте преамбулы договора, который мы находим в ПВЛ, сразу настораживает невероятное обилие титулов со стороны руси: «великий князь русский», какие-то другие «великие князья», плюс «светлые князья» и «великие бояре». Весьма сомнительны уже сами по себе и такое изобилие, и такая дифференциация титулов в среде руси начала X века [5]. И уже совсем невероятно их присутствие в греческом тексте, с которого якобы сделан перевод преамбулы. В византийских документах времени заключения договора и более поздних не встречаются титулы «князь» и «боярин». Слово «князь» вообще не произносимо на среднегреческом языке и непередаваемо средствами греческой графики. Да и не утруждали себя византийские чиновники выговариванием и выписыванием разных там варварских титулов, а всех их обладателей именовали без особого разбору архонтами. Архонтами у них числились Игорь и Святослав, архонтиссой именовалась Ольга. Если аутентичный договор 911 года действительно имел некую преамбулу, то в ее греческом тексте для властителей руси тоже не могло быть иных титулов кроме «архонт». Поэтому преамбула договора 911 года с её «великим князем русским», какими-то ещё «великими князьями» (да ещё под рукой великого князя!), плюс «светлыми князьями» и «великими боярами» просто не может быть переводом византийского документа. Всё это выглядит как творчество кого-то из составителей или редакторов ПВЛ, привнесших в статью 912 года свою «лепту», причём не только изобилие титулов у правителей руси, но и, возможно, псевдоимя «великого русского князя» [6], не встречающееся более ни в самом договоре, ни в документах за рамками ПВЛ [7].

В преамбуле договора 911 года имеется ещё один достойный внимания объект: упомянутые выше имена представителей руси. Однажды они уже становились предметом моего специального расследования [8], позволившего сделать предположение, что в означенном перечне помимо собственно имён имеются два этнических идентификатора: «карлы» предваряет список имён послов-скандинавов, а «гуды» — список имён послов-гóтов. Одной из причин (хотя и не единственной) выделения этих «имён» в качестве этнических определителей была явная грамматическая форма множественного числа, неуместная у настоящих персональных имён. Теперь я вновь обращаюсь к этим предполагаемым этническим идентификаторам и их множественному числу с иной целью.

Все имена послов, как они представлены в перечне (то есть as is без отсылки к гипотетическим древнескандинавским оригиналам), могли быть записаны греческим алфавитом и при переводе формально транслитерированы в кириллический текст. Все имена, но не выделенные мной предполагаемые этнические идентификаторы. Кириллическое конечное еры в «карлы» и «гуды» не имеет графического аналога в греческой азбуке. Эти два «имени» не могут быть получены формальной транслитерацией греческого текста в кириллический, что должно было бы иметь место при переводе византийского документа на древнерусский (или старославянский) язык [9]. Следовательно, в дополнение к титульным странностям мы имеем ещё один повод усомниться в том, что преамбула договора 911 года в ПВЛ является формальным переводом некого византийского документа.

♦  ♦  ♦

Эсхатокол договора 911 года тоже становился предметом моего специального расследования [10], в котором особое внимание было уделено поразительной двойственности «образа» руси в заключительном абзаце договора: «В этом абзаце [эсхатоколе ‒ В.Е.], со всей очевидностью дописанном русской стороной, бросается в глаза удивительная двойственность руси. С одной стороны, русь противопоставляет себя христианам, то есть византийцам, что предполагает её язычество, но, с другой, сама даёт клятву “предлежащим честным крестом и святою единосущною троицею”. Тут же она клянётся “по своей вере и своим обычаям”, надо думать, языческим, но при этом признаёт православного “единого истинного бога” и божественность византийских императоров. Русь здесь странным образом попеременно предстаёт то языческой, то ортодоксально христианской». Если языческая ипостась руси здесь выглядит вполне органично, то христианская вызывает удивленье не только самим фактом присутствия, но и весьма специфической стилистикой. Действительно, непросто представить послов руси, наверняка в своей массе в начале X века ещё закоренелых язычников, в «разговорной речи» клянущихся «предлежащим крестом» и «единосущною Троицей», признающих единого истинного бога и божественность византийских императоров. Без сомнения, автором такого текста мог быть только ортодоксальный христианин, да к тому же хорошо знакомый с византийским письменным этикетом и индиктовым летоисчислением, поскольку в конце эсхатокола проставлена дата с индиктом: «Месяца сентября 2, индикта 15, в год от сотворения мира 6420» [11]. Такому набору условий как одна из возможностей, но возможность с большим вероятием, удовлетворяет предложенный в своё время А. Сахаровым на роль «секретаря» посольства руси Стемид. По моему рассуждению, «секретарь» посольства Стемид мог быть православным крымским готом, худородным на фоне прочих членов посольства руси и из-за этого оттесняемым в самый конец всех именных перечней, но при этом единственным в посольстве достаточно образованным и знающим греческий язык, чтобы служить переводчиком на переговорах и составлять юридические документы для малограмотных или вообще неграмотных «великих» и «светлых» князей.

И всё же, при всём моём личном пиетете к Стемиду, объективности ради нельзя не признать, что с не меньшей вероятностью, имея подходящий византийский образец, такой эсхатокол мог сочинить постфактум и кто-то из авторов или редакторов ПВЛ.

♦  ♦  ♦

В итоге не очень-то похожими выходят преамбула и эсхатокол договора 911 года на честный перевод некого греческого текста на древнерусский (старославянский), да ещё и сохранивший после «испорченного телефона» двух последовательных переводов какие-то формулировки живого разговорного языка послов руси, каким бы он ни был, древнерусским или древнескандинавским. Да простит мне Елена Александровна, но у меня ответ на её вопрос получается категорически отрицательным. И преамбула, и эсхатол договора 911 года гораздо больше похожи на творчество православных книжников, начиная с готского «секретаря» посольства руси и кончая древнерусскими сочинителями ПВЛ.

Что же касается стилистической общности двух выделенных ею фрагментов ПВЛ, то нельзя исключить написание или окончательное редактирование обоих фрагментов одним и тем же летописцем, вследствие чего в них отразились индивидуальные особенности стиля этого конкретного автора. Что, впрочем, не мешает этим особенностям отражать какие-то черты разговорной речи древнерусского (но вряд ли уже древнескандинавского) языка во времена создания ПВЛ. Тогда, правда, возникает следующий вопрос: почему эти индивидуальные авторские особенности проявились только в двух не связанных между собою фрагментах ПВЛ? Но… теперь уже моя очередь оставить свой вопрос без ответа.

Январь 2021

 

На главную  ▬››

 

 


[1]     Е. Мельникова. Несколько замечаний о языке «Сказания о призвании варягов». 2019.

[2]     Эсхатокол ‒ заключительная часть договора.

[3]      В. Егоров. К Киевской Руси в обход «Повести временных лет» (глава «О Самбате и Петровском ботике»). 2018. На авторском сайте: ▬››

[4]      Может быть, с теми же итальянскими торговыми республиками, а русь могла появиться в тексте ПВЛ в результате редакторской работы её составителей.

[5]      Например, восстанавливаемая по трудам Константина Багрянородного социальная структура руси того времени включает архонтов, послов, купцов и людей:
• А. Толочко. Очерки начальной руси. 2015.

[6]      Об имени и прозвище Вещего Олега:
• В. Егоров. Как возникла первичная русь? 2012.
• В. Егоров. Каганы рода русского. 2012.
• В. Егоров. Где и как возникла начальная русь? (глава «“Рюриковичи” или фантомы древней Руси?»). 2011. На авторском сайте: ▬››
• В. Егоров. Каганы рода русского (глава «“Закон и благодать” каганской генеалогии»). 2012. На авторском сайте: ▬››

[7]      Имеются в виду документы, которые можно уверенно связать с верховным предводителем руси, заключившим договор 911 года. Этому условию, например, не удовлетворяет некий властелин руси «Кембриджского анонима», чьё «имя» /h‑l‑g‑w/ выглядит скорее титулом, чем личным именем. Более подробно о титулах начальной руси:
• В. Егоров. Где и как возникла начальная русь? (глава «“Ваша Светлость” или “каган всея Руси”?»). 2011. На авторском сайте: ▬››
• В. Егоров. Каганы рода русского (глава «Ольг Олег»). 2012. На авторском сайте: ▬››

[8]      Более подробно об именах послов руси:
• В. Егоров. Как возникла первичная русь? 2012.
• В. Егоров. Где и как возникла начальная русь? (глава «Личные имена или этнические идентификаторы?»). 2011. На авторском сайте: ▬››

[9]      Между прочим, похожие проблемы есть и в преамбуле договора 944 года:
• В. Егоров. К Киевской Руси в обход «Повести временных лет» (глава «О вопиении имён»). 2018. На авторском сайте: ▬››

[10]   Об эсхатоколе договора 911 года:
• В. Егоров. Каганы рода русского. 2012.
• В. Егоров. Каганы рода русского (глава «Ольг Олег»). 2012. На авторском сайте: ▬››

[11]   Из-за этой проставленной в эсхатоколе даты вероятно договор и был помещён составителями ПВЛ в статью за 6420 год, что соответствует 912 году н.э. По каким-то причинам эта дата считается ошибочной, и в исторической науке принята датировка договора 911 годом. Однако верна ли эта дата или ошибочна по существу, формально индикт для неё был вычислен правильно, то есть автор эсхатокола был достаточно образован.