Владимир Егоров
Надписи черниговского змеевика
Черниговский змеевик (гривна Мономаха)
Золотому черниговскому медальону-змеевику или, как его ещё называют иначе, гривне Мономаха посвящено немало публикаций. В том числе в интернете, хотя там в традициях отечественного интернет-пространства растиражирован один и тот же материал, причём, как водится, без ссылок на источник, из-за чего найти первоисточник не представляется возможным. Предположительно таковым была статья Ю. Шевченко [1], доступная в электронной библиотеке Музея антропологии и этнографии. Воспроизводить полностью ещё раз многократно тиражированные касающиеся черниговского змеевика извлечения из этой статьи не резон ― интересующихся отсылаю к предполагаемому первоисточнику или многочисленным выдержкам из него. Тем не менее, наверное, имеет смысл дать краткий обзор основных данных о черниговском змеевике, полезных для дальнейшего чтения надписей на нём, чему и посвящена настоящая статья.
Медальон ещё по результатам исследования И. Срезневского считается принадлежавшим Владимиру Мономаху. Во-первых, из-за золота ― редкого для змеевиков материала. Драгоценный металл медальона явно указывает на очень высокий, княжеского уровня, статус его обладателя. Во-вторых, по месту находки возле Чернигова, где Мономах княжил с 1078 по 1095 год. Кстати, этот же факт служит основанием для датировки змеевика последней четвертью XI века. В-третьих, по имени «Василий» ― крестильному имени Мономаха, ― наличествующему на самом медальоне. Правда, упомянутый Ю. Шевченко придерживается мнения, что змеевик принадлежал не Мономаху, а его двоюродному брату Олегу Святославовичу (он же Гориславич), который тоже пару-тройку лет был черниговским князем, а на медальоне имеется не только его крестильное имя «Михаил», но и изображение тезоимённого архангела.
К этому можно добавить, что оба претендента на владение медальоном, Владимир и Олег, более других русских князей того времени были связаны с Византией. Мать Мономаха происходила из византийского царского дома Мономахов. Она вполне могла заказать, в том числе на родине в Константинополе, змеевик-оберег для своего сына и, будучи наверняка православной, позаботиться о нанесении на оберег его крестильного имени. В свою очередь, Олег долго, хотя и поневоле, прожил в Византии и мог привезти медальон с собой, когда вернулся на Русь и отобрал Чернигов у Мономаха. Обе версии исходят из общепринятого мнения, что черниговский змеевик мог быть изготовлен только в Византии и оттуда привезён на Русь.
Но мы обратимся к черниговскому медальону не для решения спора о его владельце, а с иной благородной целью: прочтения и анализа имеющихся на нём надписей. Их там целых четыре на двух языках: среднегреческом и древнерусском. Разумеется, для нас наибольший интерес представляют последние. И интерес нешуточный. Ведь датировка змеевика, неважно, принадлежал ли он Владимиру или Олегу, делает древнерусские надписи на нём не просто «весточкой» из одиннадцатого века, а самыми древними (не считая кратких легенд на монетах первых киевских князей) известными нам аутентичными надписями на древнерусском языке! Бесценный, можно сказать, источник информации о детстве нашего языка и его письменности. Странно только, что как будто никто до сих пор не рвался прильнуть к живительным струям этого источника. Что ж, тем интересней быть первопроходцами.
Однако начнём мы всё-таки не с древнерусских, а с одной из греческих надписей ― той, которая окружает фигуру архангела Михаила на стороне медальона, условно принятой в качестве лицевой как раз из-за этой фигуры в её центре. «Парадной» греческой надписи мы отдадим предпочтение по вполне уважительной причине. Такого рода медальоны-змеевики впервые появились в Византии и впоследствии были заимствованы в Древнюю Русь вместе с типовой атрибутикой, в том числе изображениями святых и соответствующими надписями вокруг них. Следовательно, у этих надписей, в отличие от древнерусских, есть византийские прототипы, которые должны послужить нам, первопроходцам, надёжной точкой опоры в их чтении и интерпретации.
▄▀▄▀▄▀▄
«Парадная» греческая надпись на лицевой стороне змеевика образует полную окружность, написана по часовой стрелке, начинается и заканчивается в верхней части медальона. Голову и хвост надписи разделяет крестик ╋.
На имеющихся в интернете более-менее качественных фотографиях черниговского змеевика греческий текст этой надписи видится (в развёртке и передаче возможностями шрифта Arial Unicode) примерно так:
ΑΓΙΟСΑΓΙΟСΑΓΙΟСΧССΑRΑΟΘΠΛΙΡ₀СΟǒV₀ΙΗΟСΚΙΓΙ
Во всех публикациях о змеевике приводится один и тот же перевод этого текста: «Свят, свят, свят Господь Саваоф, исполнены небо и земля славы Твоей!». Он представляет собой слегка изменённую цитату из ветхозаветной Книги пророка Исайи: «Свят, свят, свят Господь Саваоф! Исполнь вся земля славы Его!». Однако, несмотря на заверения авторитетных научных изданий, в реальности на черниговском змеевике нам не удастся найти ни греческий оригинал предлагаемого перевода, ни библейский текст Исайи. На самом деле, как мы сами вскоре с изумлением сможем убедиться, там присутствует некий их скрещенный и сокращённый гибрид.
После разбивки сплошного текста на отдельные слова у меня получилось нечто в таком вот виде:
ΑΓΙΟС ΑΓΙΟС ΑΓΙΟС ΧС СΑRΑΟΘ ΠΛΙΡ₀С ΟǒV₀ΙΗΟС ΚΙ ΓΙ
Первое трёхкратное ΑΓΙΟС ― это действительно «свят, свят, свят». От привычного греческого ΑΓΙΟΣ его отличает только написание сигмы: не исконное угловатое Σ, а скруглённое и практически неотличимое от кириллической буквы «слово» С. Как мы увидим в дальнейшем, во всех греческих надписях змеевика используются только округлые формы сигмы (Σ → C) и эпсилона (Ε → Є), что вообще характерно для византийского устава того времени. Внизу в качестве примера византийского уставного письма показано начало Книги Бытия Ветхого Завета с известным текстом «Родословие Иисуса Христа, Сына Давидова, Сына Авраамова. Авраам родил Исаака; Исаак родил Иакова; Иаков родил Иуду и братьев его…». Отмеченные особенности византийского письма видны уже в названии книги: ΒΙΒΛΟΣ ΓΕΝΕΣΕ → ΒΙΒΛΟC ΓЄΝЄCЄ.
Пример византийского уставного письма
Следующее ΧС, если быть точным, не «Господь Саваоф», как предлагается нам во всех наличествующих в интернете переводах, а сокращение для Христа (ΧΡΙCΤΟC). Возможно разночтение вызвано тем, что и в церковнославянском, и в синодальном текстах источника цитаты ― Книги Исайи ― стоит именно «Господь». А вот откуда взялся ΧС надписи ― это вопрос! Ясно, что в Ветхом Завете никакого Христа быть не могло. И этот каверзный вопросик требует ответа. Но всему своё время.
Зная текст Исайи и официальный перевод надписи, далее в СΑRΑΟΘ несложно увидеть «Саваоф» (ΣΑΒΑΟΘ), хотя вместо ожидаемой беты Β в тексте медальона стоит странный отсутствующий в греческом алфавите знак из поставленных одна на другую букв: О верхом на Λ (мною он условно передан имеющей сходство с этим странным знаком латинской буквой R). Впрочем, это может быть и есть наша слегка дефектная бета Β то ли в «оригинальном авторском» написании, то ли с плохо прорисованным завершением нижней петельки.
В последующем ΠΛΙΡ₀С с трудом, но опознаётся греческий корень ΠΛΗΡΩΣ‑, имевший значения «наполнять», «заполнять», что вполне соответствует предлагаемому интернетом переводу и тексту Исайи. Правда, для варианта «исполнены» в тексте явно не хватает причастных суффиксов, так что будем считать, что лишённая суффиксов основа скалькирована с формы Книги Исайи «исполнь» и посчитаем её либо императивом «наполни», либо вообще не глагольной, а именной ― что-то вроде «полны». С точки зрения графики здесь стоит обратить внимание на подмену эты йотой (Η → Ι) и невнятную точку, возможно до предела уменьшенный омикрон, использованный здесь вместо омеги (Ω → Ο → ₀). Эти подмены вскоре станут специальным предметом нашего внимания.
В следующем ребусном наборе знаков ΟǒV₀ΙΗΟС по «наводке» официального перевода надписи можно ожидать греческое ΟΥΡΑΝΟΣ ― «небо». Действительно, искомое мы можем получить, если:
· отсутствующий в греческом алфавите знак ǒ временно (в дальнейшем это предположение постараемся обосновать и уточнить) будем считать видоизменённым ипсилоном Y;
· бессмысленный для греческого языка набор знаков V₀I отнесём на счёт производственного брака и предположим на его месте пару букв РА;
· чуть-чуть повернём по часовой стрелке плохо читаемую перекладинку у Н, чтобы получить необходимую нам N.
Теперь осталось дополнить небо землёю, которая есть и в тексте Исайи, и в официальном переводе. Такое дополнение оказывается вполне возможным при некоторых допущениях для остатка ΚΙΓI, если разбить его на пару слов: ΚΙ ΓI. В первом из них, ожидаемом союзе ΚΑΙ ― «и», предположительно пропущена средняя альфа. Вряд ли этот пропуск можно объяснить недостатком места, хотя на такую мысль может навести йота Ι, спрятавшаяся под полочку гаммы Γ во втором слове пары (всмотритесь в изображение змеевика слева от разделительного крестика). Но такие же «прятки» мы видим и во всех трёх ΑΓΙΟС в начале надписи, где у писца ещё не было причин экономить место. Поэтому естественнее предположить, что укорачивать йоту и прятать её под полку гаммы требовали правила тогдашней каллиграфии. Вероятно по этим же правилам писец резко уменьшил омикрон до точки, чтобы запихнуть его под петлю ро в ΠΛΗΡΩΣ → ΠΛΙΡ₀С.
Кстати, в последнем слове ΓΙ йоты, ни спрятавшейся, ни какой-либо другой, вообще быть не должно. Она там, уже второй раз в нашей надписи, бессовестно заняла место эты в слове ΓΗ ― «земля». Вероятное объяснение обоих феноменов ― с пропуском альфы и подменой эты ― отложим на ближайшее будущее, чтобы закончить формальности чтения надписи.
Вопреки навязываемому нам официальному переводу надписи никакой «славы твоей» в ней нет и в помине. Может быть она и предполагалась, но не поместилась вследствие недостатка пространства для дальнейшего творчества автора. Может быть он и не стремился к дословному воспроизведению библейских цитат, как и точному вырисовыванию отдельных букв в них. Как бы то ни было, действительный перевод надписи на черниговском змеевике не то, что нам подсовывают учёные мужи, а «Свят, свят, свят Христос Саваоф, полны небо и земля». Хороший пример того, что в истории даже к «общеизвестным» кочующим из статьи в статью и из учебника в учебник вещам следует подходить критически и по возможности ничему не верить на слово! В этом смысле вряд ли отечественные историки могут с чистой совестью повторить бессмертную цитату Остапа Бендера из «Золотого телёнка» И. Ильфа и Е. Петрова: «Вы не в церкви, вас не обманут». В храмах науки тоже уши развешивать не стóит. Впрочем, что взять с наших учёных историков? Сколько из них хотя бы поверхностно знакомы с греческим языком, который в старые добрые времена худо-бедно знал любой российский интеллигент?
Отдельной ремарки достоин и «Христос Саваоф» — весьма неожиданная интерпретация единосущности бога-отца и бога-сына Святой Троицы. Такой казус смешения персонажей Ветхого и Нового Заветов вряд ли был бы возможен в среде доктринально грамотных византийских книжников. Зато он вполне возможен и даже вероятен в устах никогда не читавшего священных книг периферийного монашка, чьё знакомство с христианской доктриной ограничилось выслушиванием ограниченного набора проповедей и небольшим числом заученных совместно читаемых братией молитв. Таким образом, перед нами первая, пусть косвенная, но очень выразительная характеристика личности автора надписей на черниговском змеевике [2]. Об этой личности мы ещё поговорим, а пока вернёмся к нашей надписи.
Одну её графическую особенность — округлые формы букв — мы уже отметили. У её фонетики тоже есть своя характерная особенность ― замена эты и омеги, обозначавших в среднегреческом языке долгие гласные /i:/ и /o:/, соответственно йотой и омикроном, передававшими их краткие пары /i/ и /o/: H → I, Ω → O. Этот феномен регулярных, насколько можно судить по столь краткому тексту, замен (ΠΛΗΡΩС → ПΛIР₀С, ГH → ГI), позволяет сделать относительно личности автора текста (неважно самогó грамотея-гравировщика или, например, писца-монаха, нарисовавшего неграмотному мастеровому оригинал-эталон, который тот «тупо» воспроизвёл в металле) ещё три вероятных предположения:
· автор не срисовывал текст с греческих книг, коих скорее всего и не читал, а воспроизвёл часто слышимую фразу по памяти греческими буквами как сумел (не оттого ли замена «Господа» библейского оригинала кажущимся для доктринально безграмотного христианина эквивалентным по смыслу «Христом» в роли демиурга?);
· в родном языке автора долгота гласных не была релевантной, в нём отсутствовали долгие гласные, и он ничтоже сумняшеся везде заменил их краткими в соответствии с привычным собственным и слышимым в его окружении произношением этой фразы;
· возможно, в родном языке автора наличествовал эффект редукции гласных, из-за чего, например, в безударном союзе ΚΑΙ (среднегреческое произношение /kε/) гласный /ε/ редуцировался в /i/, что и нашло графическое отражение в КI надписи.
Итак, вырисовывается следующая картина. Автор надписи вряд ли был греком, хотя был знакóм с византийским уставным письмом. При этом он не читал Библии, но помнил и мог воспроизвести по памяти некоторые часто слышимые им фразы из библейских книг. По этим признаком автором надписи следовало бы признать православного монаха не грека. А неразличение долготы и возможная редукция гласных указывает на древнерусский как весьма вероятный родной язык этого монаха.
Развивая последний вывод, вновь вернёмся к загадочному знаку ǒ, стоящему на месте ипсилона Y в слове ОYРАNОС. Этот знак в целом похож на заменённый им ипсилон, особенно верхней «рогаткой», но отличается кружком вместо палочки в нижней части. И одно из вероятных объяснений этого тоже связано со славяноязычием автора текста. Очень похожий знак-лигатура существовал в кириллице для передачи диграфа ОУ, произносившегося /u/. И сам этот диграф, и его произношение пришли в кириллицу из среднегреческого языка, в котором аналогичный диграф ОY тоже передавал звук /u/. Кириллическая лигатура получилась водружением друг на друга компонентов диграфа, написанных всё тем же византийским уставным письмом: ипсилон Y (из приведённого выше примера видно, что он в византийском уставе мог изображаться и как V: ΤΟΥΣ ΑΔΕΛΦΟΥΣ → ΤΟVC ΑДΕΛΦΟVC [3]) верхом на омикроне O. Таким образом, можно предположить, что автор текста в диграфе, с которого начинается греческое слово ОYРАNОС, по ошибке вместо византийского ипсилона Y написал «родную» кириллическую лигатуру ǒ, графически похожую на ипсилон и имеющую в общем-то то же самое произношение /u/, что и греческая буква.
Нет, не зря мы начали с греческой надписи! Именно она наводит нас на мысль о русском клирике как вероятном авторе текстов на змеевике. Эта мысль не исключает возможность изготовления черниговского змеевика в Византии, где обреталось немало русских монахов, но даёт возможность и Древней Руси претендовать на место его рождения.
С этой приятной мыслью можно перейти к древнерусским надписям, коих на медальоне две. А может быть и три.
▄▀▄▀▄▀▄
Первую кириллическую надпись, находящуюся на той же лицевой стороне змеевика, также следует читать по часовой стрелке, хотя круговой её можно считать лишь условно. Во-первых, просто из-за краткости: она состоит из одного единственного слова «Михаил». Во-вторых, даже столь короткое слово разбито на две части и втиснуто по обеим сторонам фигуры архангела Михаила: МХ НΛЪ. То, что надпись древнерусская, а не византийская, однозначно говорит кириллический «ер» Ъ на конце слова.
Очень заманчиво было бы рассматривать опущение обеих гласных в левой части надписи как предельную редукцию безударных гласных, но всё же скорее это характерное для общеизвестных понятий сокращение (вспомним ХС греческой надписи для Христа) в целях экономии места на ограниченной площади и облегчения труда изготовителя. Само слово «Михаил» может идентифицировать как самогó святого, рядом с которым оно выписано, так и владельца медальона. Вопреки мнению Шевченко, первое выглядит явно предпочтительнее, очень напоминая сюжетец с карикатурой на премьер-министра Франции из другого бессмертного творения Ильфа и Петрова, «Двенадцати стульев»): «Чтобы Пуанкаре не смешали с каким-либо другим государственным деятелем, художник на животе его написал: “Пуанкаре”». Разница только в том, что в нашем случае художник не решился писать на животе архангела, да и места там маловато.
Покончив таким образом с одной стороной змеевика, мы переворачиваем его оборотной стороной вверх. Здесь нас ждут две полных вложенных одна в другую круговых, как и «парадная» греческая, надписи с таким же разделителем-крестиком ╋. Из них кириллическая ― более короткая внутренняя. Её развёртка выглядит так:
ГНПОМОЗНРА[ОYСROIЄMǒBACHΛHΓѪAMHN
или после разбивки на слова:
ГН ПОМОЗН РА[ОY СROIЄMǒ BACHΛHΓѪ AMHN
В этом случае текст действительно совпадает с тем, который мельтешит в Интернете и благодаря которому змеевик получил свою известность: «Господи, помоги рабу своему Василию. Аминь». Несмотря на относительную краткость, надпись даёт нам кое-какой интересный материал для знакомства с древнерусским языком XI века. Хотя содержание фразы не вызывает сомнений, в её языке есть весьма любопытные нюансы, на которые нельзя не обратить внимания.
Пробежав глазами всю фразу целиком, сразу отметим регулярное использование в надписи греческой эты Н и только её, а не кириллической «иже» И для передачи гласного звука /i/, после чего перейдём к пословному её разбору.
Первое слово ГН. Здесь это уже не правильно написанная греческая «земля» γη, а тот самый заменённый «Христом» в «парадной» греческой надписи «Господь» (в звательном падеже «ГОСПОДИ»), причём, так же как и в случае с Христом, в сокращённом виде: только первая и последняя буквы.
Второе слово ПОМОЗН. В нём достойна внимания палатализация заднеязычного звонкого взрывного (/gj/ → /zj/), характерная для всех славянских языков. Наше «помози» показывает, что вторая славянская палатализация не обошла стороной и древнерусский язык, но со временем как-то утерялась в современном великорусском, сохранившись лишь в архаизмах вроде «почить в бозе» (то есть по-современному «в боге»).
Очень поучительно третье слово РА[ОY ― «рабу». Здесь вместо ожидаемой «буки» Б мы видим какую-то открывающую квадратную скобку. Значит ли это, что кириллическая «буки» ещё не была знакома автору надписи и, может быть, вообще ещё не вошла в древнерусский обиход? Известно, что не имеющая греческого прототипа Б появилась в кириллице относительно поздно и не имела числового значения. Но неужели её всё ещё не было в XI веке? Вроде, уже должна была бы быть. Или она не успела добраться до далёкой Киевской Руси? Как бы то ни было, мы видим странный знак непонятного происхождения, относительно которого решусь высказать два предположения:
· либо мы имеем всё-таки дело с убогой кириллической «буки» Б, у которой не выписана нижняя петля (нечто похожее, хотя и не в такой степени, мы уже видели в греческой надписи с бетой В);
· либо в древнерусский текст нахально затесалась написанная слева направо и потому зеркально перевёрнутая буква бет еврейского (квадратного) письма ב, основное произношение которой ― это как раз необходимый в данном случае, но не передаваемый греческим алфавитом византийского времени звук /b/.
Так, что же это: странная нелюбовь автора надписи к нижним петелькам букв или прямо-таки шокирующее привлечение еврейского квадратного письма? Ещё одна загадочка… Во всяком случае, не стóит с порога отметать ивритскую версию, ведь автору надо было как-то выкручиваться с обозначением звука, не передаваемого ни одной буквой известного ему греческого алфавита. В аналогичной ситуации со звуком /∫/ и аффрикатой /ts/ наиболее вероятными прототипами кириллических «ша» Ш и «цы» Ц, также отсутствующих в греческом уставе, считаются соответственно буквы шин ש и цади צ еврейского алфавита. А чем «буки» хуже них?
Диграф OY на конце слова РА[ОY, произносившийся как /u/, нам уже знакóм. Остаётся только констатировать с чувством глубокого удовлетворения факт склонения имён и использования в XI веке вполне современного окончания в дательном падеже существительными второго склонения.
Помня выявленные нами ранее особенности авторской графики, мы уже в состоянии прочесть «своему» в четвёртом слове СROIЄMǒ.
Тут, как и в греческом тексте у беты Β, у имеющей то же начертание кириллической «веди» В не дорисована нижняя петелька, что я вновь условно отобразил латинской R. Такая повторяемость «недоделок» в нижних петельках свидетельствует о том, что мы имеем дело не со случайной опиской или частным дефектом изготовления медальона. Это как раз могло бы оказаться одной из особенностей молодой древнерусской письменности (в приведённом выше примере византийского устава обе петельки беты выписаны полностью), если, конечно, речь не идёт о всего лишь тривиальной «индивидуальности почерка» автора надписи.
По идее, следующая пара знаков IЄ должна была бы образовывать лигатуру Ѥ. Однако в нашей надписи это явно не лигатура. Придётся отметить этот факт как ещё одну потенциальную «болезнь роста» нашей письменности.
Третья в коротком слове причина для удивления ― последний знак слова ǒ. Хотя он уже наш старый знакомый и мы знаем его произношение /u/, вполне тут уместное, поражает, что в соседних согласованных в падеже словах «рабу своему» одно и то же окончание «у» написано по-разному: диграфом ОY в первом случае и лигатурой ǒ во втором.
Окончательно нас запутывает с падежными окончаниями пятое слово BACHΛHΓѪ. В этом «Василию» мы встречаем третий вариант написания окончания дательного падежа второго склонения буквой «большой юс» Ѫ. В XI веке древнерусский язык вероятно уже утратил старославянскую назализацию гласных, и большой юс передавал не носовой /õ/, а чистый гласный /u/. Но у нас к нему слева присоседилась ещё какая-то, казалось бы лишняя, буква Г. Формально странное сочетание ΓѪ следовало бы читать /gu/ (ВАСИЛИГУ всё слово в целом) и признать, что в одной надписи в трёх последовательных согласованных в падеже словах использованы три разных знака для написания окончания «у». Но в последнем случае вроде бы лишняя Г (а она в надписи прорисована очень чётко) заставляет предположить здесь ошибку гравировщика, превратившего в две буквы исходную лигатуру так называемого йотированного большого «юса» (Ѭ → ΓѪ). Тогда появление третьего варианта падежного окончания становится понятным, поскольку предполагаемый йотированный большой «юс» фактически эквивалентен не «у», а «ю» современного русского языка.
Итак, мы имеем ещё одно подтверждение «нелюбви» то ли автора надписи, то ли русского языка XI века к кириллическим йотирующим (горизонтальным) лигатурам при явной, даже чрезмерной приверженности к «вертикальной» лигатуре ǒ. Что же до разных «у» в двух предыдущих словах, придётся их отнести на счёт полной идентичности и взаимозаменяемости в древнерусском языке XI века диграфа OY и лигатуры ǒ, оставляющими конкретный выбор за автором.
Последнее слово AMHN может вызвать интерес только непривычным для нас написанием «аминь» без мягкого знака на конце слова. Отсутствие не только «еря» Ь, но и «ера» Ъ на конце слова говорит о том, что это вероятно просто греческий оригинал ΑΜΗΝ. Иного и трудно ожидать, поскольку вряд ли церковнославянская служба Древней Руси успела к XI веку выработать собственные устойчивые традиции и специфическую лексику, в частности более позднюю чисто древнерусскую форму «аминь».
▄▀▄▀▄▀▄
Если верить предыдущим исследователям черниговского змеевика, то единственная оставшаяся на нём не рассмотренная нами надпись ― это некое языческое заклинание на «трудно читаемом» греческом языке. Она на самом деле трудно читается. Может быть правильнее было бы сказать, что вообще не читается, но я понимаю историков и лингвистов: как решиться объявить «нечитаемой» надпись не на каком-то неведомом языке маленького затерянного в джунглях племени или древнего давным-давно вымершего народа, а на прекрасно известном среднегреческом? Но, на мой взгляд, именно странная «нечитаемость» делает эту надпись самой интересной и притягательной из всех надписей змеевика, настоящим десертом нашего любительского расследования.
«Трудночитаемая» надпись — внешняя круговая, тоже с разделяющим её начало и конец крестиком ╋. Почти диаметрально противоположно крестику внизу видна трещина на ободке медальона и соседствующий с ней странный «полукрестик» ┻, который делит всю надпись примерно пополам. Ниже представлено моё видение этой надписи, которую я разделил на две части как раз по «полукрестику»:
╋ΥCΓЄΡAΗЄΛPIIIHЄΛЄHOHЄHIOCCIHΛIЄYЄOC
┻PAXONOYPUZHCKЄOCAPHIOXUNHIHTI
Хотя надпись «трудно читается», Шевченко даёт её полный перевод: «Матица черная, почернелая, как змей ты
вьешься, и как дракон свищешь, и как лев рычишь, и как ягненок спишь». Здесь под «матицей» имеется в виду
греческое слово ‛υστέρα ― «матка». Справился с
трудностями «трудно читаемой» надписи не сам Шевченко, а задолго до него, ещё в
XIX веке,
Г. Дестунис [4] в результате комплексного сопоставительного
анализа, как он сам выразился, «спорной греческой надписи» на восьми
артефактах. С тех пор этот «кооперативный» перевод «спорной надписи» так и
гуляет по научным трудам, ничего нового в нём за век с лишним не объявилось,
спорить с Дестунисом никто желания не
изъявил.
Если это языческое
заклинание, то против кого и чего оно направлено, из перевода понять
невозможно. Он, на мой взгляд, вообще лишён смысла. С какой стати матка
почернела? Какое отношение к этому детородному органу имеют змея, дракон и лев?
Почему дракон свистит, а сон персонифицирован в ягнёнке? В общем, если честно,
лично у меня перевод Дестуниса доверия не вызывает. Но других-то всё равно нет.
Воленс-ноленс придётся отталкиваться от имеющегося.
Прежде чем вникать в
частности, необходимо сделать предварительное общее замечание. Если предыдущая
греческая фраза «Αγιος,
αγιος, αγιος…» представляется
записанной по памяти древнерусским клириком, который мог её запомнить,
неоднократно выслушивая во время богослужений или совместных молитв, то
заклинание «чёрной матицы» явно не того жанра, чтобы мозолить монашеские уши.
Более того, это заклинание вообще не известно в письменных византийских
документах. (Безуспешной, как и следовало ожидать, оказалась и моя попытка
найти что-либо похожее в Интернете вне растиражированных выписок из статьи
Шевченко.) На черниговском медальоне оно могло появиться только механически
скопированным с какого-то похожего артефакта, вероятно другого змеевика. Но,
поскольку документально эта фраза не зафиксирована, её текст на том артефакте,
с которого воспроизводилась надпись черниговского медальона, тоже мог появиться
только в качестве копии с более раннего прототипа. И так далее. Понятно, что
каждое копирование со змеевика на змеевик раз за разом вносило свои
погрешности, постепенно превращающиеся в ошибки, в результате которых,
возможно, появились почернелые матки, свистящие драконы и спящие ягнята.
Моё прочтение заклинания по Дестунису
ограничилось полутора первыми словами: целым словом ΥCΓЄΡA и явно коррумпированным ― ΗЄΛPIII. Первое из них — наверняка матка ΥCTЄΡA, в которой из-за утери в процессе
многократного копирования левой части полочки тау превратилась в гамму (Т → Г)
[5]. Во втором ожидаемом слове «чёрная», на
среднегреческом MЄΛAINA, потери гораздо существеннее. Начальная мю
упростилась до эты (M → Η), альфа превратилась в ро (A → Ρ), а от конечного слога NA осталась жалкая пара палочек II. Может быть поднапрягшись можно обнаружить что-то вроде «почернелая» в
последующем HЄΛЄHO, (возможно и прочтение HЄΛAHO), ибо «чернеть» на
среднегреческом ― MЄΛAINΩ /melε:no:/, но дальше идёт уже откровенная абракадабра.
Желающие, даже не очень хорошо знакомые с греческим алфавитом, могут интереса ради самостоятельно поискать в надписи корни греческих слов, которые обязаны там присутствовать в соответствии с переводом Дестуниса:
· змея ― ЄΧΙΔΝ‑ или ЄΡΠЄΤ‑;
· лев ― ΛЄΟΝΤ‑;
· ягненок ― ΑΡΗΝ‑ или ΑΡΝ‑.
Лично мне ничего мало-мальски похожего найти не удалось, единственная надежда оставалась на последнего фигуранта перевода Дестуниса ― дракона. Действительно, что-то драконье можно углядеть в начале второй половины надписи ┻PAXONOY, если загадочный полукрестик посчитать исхудавшей дельтой (Δ(Д) → ┻), а хи ― испорченной каппой (Κ → X). Получающееся такими обратными заменами слово ΔΡΑΚΟΝOY в самом деле напоминает дракона. Но с таким драконом не удаётся преодолеть грамматические неувязки. По контексту слово ΔΡΑΚΩΝ ― греческий «дракон» — должно бы стоять в косвенном падеже и в соответствии с греческой грамматикой иметь основу ΔΡΑΚΟΝΤ‑ (по падежам: ΔΡΑΚΟΝΤOY, ΔΡΑΚΟΝΤΩ, ΔΡΑΚΟΝΤOΝ и т.д.). Однако то, что мы видим в надписи, скорее похоже на древнерусский дательный падеж: ДРАКОНОУ (он нам уже знаком по предыдущей надписи «Господи, помози рабоу…»).
Видимо эта бросающаяся в глаза схожесть заставила С. Горюнкова предположить в этой «трудночитаемой надписи» не греческий, а древнерусский кириллический текст [6]. Полностью проигнорировав её первую половину (в моём делении по полукрестику) вторую он разделил на слова таким образом:
┻PAXONOY PUZH C KЄOCAPHI OXUNHIHTI
и предложил перевод «дракону Руси с Кесарии окаянной», имея в виду под Кесарией Константинополь как город византийских кесарей.
Лично мне идея читать эту «трудночитаемую», а по факту нечитаемую на греческом языке надпись как древнерусскую кириллическую представляется не только смелой, но и весьма плодотворной. Однако нельзя игнорировать факт её очевидно греческого начала ΥCTЄΡA MЄΛAINA… Проблему тем не менее можно решить, если ограничить исковерканный греческий текст первой половиной надписи (верхней строкой моего разбиения) и посчитать таинственный нижний полукрестик ┻ тоже разделителем, как и верхний крестик, только плохо прорисованным. Тогда первая половина надписи ― действительно какое-никакое греческое заклинание, начинающееся с традиционной «матицы чёрной», но с несколько иной сокращённой формулой, не включающей зверинец интегрального перевода Дестуниса. А вторая половина, отделённая от первой разделителем, ― древнерусский кириллический текст. Вот только в вопросе его трактовки и перевода согласиться с Горюнковым невозможно по целому ряду причин.
Во-первых, формально лингвистических:
· В ┻PAXONOY полукрестик не слишком-то похож на греческую дельту Δ, хотя можно допустить некоторое его сходство с абортивной кириллической буквой «добро» Д — в приведённом выше примере византийского устава дельта как раз регулярно выписана как «добро» (Δ → Д).
· Если в ┻PAXONOY диграф OY передаёт, уже привычно для нас, звук /u/, то необъяснимо появление в следующем слове PUZH для передачи того же звука новой буквы U, к тому же из стороннего ― латинского ― алфавита.
· Аналогична проблема с появлением там же дзеты Ζ (или опять же латинской зет?) для передачи звука /s/ вместо ранее повсеместно использованной округлой сигмы, она же кириллическая «слово» C.
· Грамматически необъяснимо использование предлога «с» вместо ожидаемого «из» или хотя бы «ис» (допустимое древнерусское правописание современного предлога «из»).
· На мой взгляд, для опознания в наборе символов OXUNHIIITI слова «окаянной» необходимо чересчур буйное воображение.
Во-вторых, смысловых.
В качестве рабочей гипотезы наверно можно принять Кеосарию (Кайсария → Кеосария?) для обозначения Константинополя, но помимо этой Кеосарии в гипотезе Горюнкова настойчиво требует убедительного объяснения и словосочетание «дракону Руси». Попытка самого Горюнкова идентифицировать этого дракона с княгиней Ольгой мне представляется чересчур надуманной и совершенно неубедительной. Да и с какой стати град кесарей, почтенный «второй Рим», вдруг стал «окаянным»? Такая лексика и такого рода эмоции вообще не слишком уместны в гравированной надписи на золотом медальоне.
▄▀▄▀▄▀▄
Мне кажется, что большинства трудностей с интерпретацией Горюнкова можно избежать, сохранив Кеосарию и, частично, основную ценную мысль о русскоязычии «трудночитаемой» надписи, если признать нижний полукрестик ┻ разделителем двух различных надписей, греческой и древнерусской, а во второй из них немного изменить разбивку на слова:
PAXONOY PUZ HC KЄOCAPHI OXUNHIHTI
Теперь PAXONOY ― уже никакой не дракон, а древнерусский дательный падеж от «русифицированного» типичной для славянских языков метатезой /ar/ ↔ /ra/ в анлауте [7] греческого ’αρχων /arxo:n/ ― «архонт». А странный на первый взгляд «латинский» набор символов PUZ воспроизводит типичное для Византии написание названия Руси ― ‛Ρωζ (‛Ρως), в котором строчные буквы омега и дзета (либо трудноотличимая от неё конечная сигма) стилизованы под византийский устав остальной надписи (ω → U, ζ → Z). Такая стилизация, создающая иллюзию появления латинских букв, даёт основание предположить, что этот текст в отличие от «Αγιος, αγιος, αγιος…» не записан по памяти со слуха, а скопирован с некого греческого оригинала, писанного строчными неуставными буквами. В целом же слова PAXONOY PUZ вместе представляют собой грамматически безупречную русификацию часто встречаемого и хорошо известного из византийских документов словосочетания αρχων ‛Ρως ― «архонт Руси». Так византийцы называли правителей Древней Руси, начиная с Игоря Старого, то есть ещё с X века. Думаю, что выражение «архонту Руси», в отличие от «дракону Руси», более чем уместно на медальоне из драгоценного металла, гипотетически принадлежавшем Владимиру Мономаху.
Необходимо также обратить внимание на незаметный, но на самом деле показательный, может быть решающий, нюанс ― отмеченную выше грамматическую соотнесённость исходных греческих и русифицированных терминов. В византийских документах слово αρχων склонялось, а слово ‛Ρως было несклоняемым: αρχων ‛Ρως, αρχοντου ‛Ρως и т.д. И в древнерусском тексте змеевика мы видим абсолютно то же самое: «рахон» склоняется и стоит в текстуально допустимом дательном падеже (РАХОНОУ), а «Русь» остаётся несклоняемой (PUZ).
Из анализа всего лишь двух слов этой предполагаемой кириллической надписи уже напрашиваются два важнейших заключения не только о языке, но и о самóй Руси XI века. Первое: в среде древнерусской интеллигенции, ориентированной на Византию, с титулом «князь» конкурировал или даже заменял его греческий термин αρχων, в том числе в русифицированном варианте «рахон». Второе: в качестве названия Руси также всё ещё использовался византийский термин ‛Ρως.
Переходя к следующей паре слов HC KЄOCAPHI, констатируем, что теперь Кесария стала вести себя грамматически более естественно. Она обрела контекстно более уместный предлог HC (как вариант современного «из») и нормально согласуется с ним своим древнерусским же родительным падежом KЄOCAPHI (совокупно «из Кесарии»). Для полноты картины можно также отметить появление йоты (она же кириллическая «десятичная и») для передачи второго из двух одинаковых звуков в окончании /ii/ [8].
До сих пор нам удавалось выпутываться из сложностей и едва ли не с блеском сводить концы с концами, но с последним словом (или словами) OXUNHIHTI дело, прямо скажем, швах. Отвергая «окаянство» Горюнкова, я, увы, не могу предложить взамен ничего надёжно достоверного. Только пару-тройку любопытных, хотя, признаюсь, весьма шатких гипотез в надежде привлечь к анализу надписи других исследователей, которым, может быть, удастся дальше продвинуться в решении проблемы «последнего слова».
Беглое, на первый взгляд, прочтение набора букв OXUNHIHTI (что-то навроде /oxunijitj/?) может буквально резануть глаз какой-то нецензурщиной. Но это направление исследований я оставляю своим потенциальным последователям-энтузиастам.
Ещё одна возможность, тоже оставляемая мною желающим поломать над ней голову, это прочтение «оксамити», имея в виду константинопольские «шелка-бархаты» (аксамиты) для русского архонта. Здесь придётся делать и обосновывать допущения, а также объяснять, каким боком эти аксамиты втёрлись на змеевик.
Если же браться за дело профессионально и фундаментально, то сначала надо бы решить, что делать со второй раз вломившейся без спросу в благочестивый греко-древнерусский дом вроде как латинской буквой U. Здесь, на мой взгляд, возможны два решения.
Во-первых, можно знак U посчитать упрощённым написанием омеги или заменяющего ее омикрона с учётом ранее отмеченного авторского упрощенчества графики. Собственно, мы уже однажды приняли в качестве возможной замену строчной омеги ω прописной латинской U в слове PUZ ― «Русь». В качестве дополнительного обоснования такой возможности можно вновь сослаться на показанный выше пример византийского устава, где написание омеги близко к классическому строчному варианту ω, а не прописному Ω (ΤΟΝ ΪΑΚωΒ вместо ΤΟΝ ΪΑΚΩΒ). Тогда загадочное «последнее слово» надписи можно разбить на два OXUNH IHTI и прочитать их как ОKОNH IHТI, то есть «окони иити», имея в виду движение верхом. Вот только зачем архонту Руси «идти верхом» из Константинополя? Не аллюзия же это, в самом деле, к летописным приключениям Святослава Игоревича у днепровских порогов при возвращении из болгарской кампании?
Во-вторых, можно два смежных знака, второй и третий, посчитать не совсем корректным воспроизведением скопированных из неуставного текста строчных гаммы и ипсилона в виде уставных прописных: γυ → XU. (Здесь вновь можно предполагать недорисованность петельки у гаммы γ.) Тогда при разбиении «последнего слова» на три компонента O XUNH IHTI среднее превращается в… греческую «жену» γυνή /gini:/! На первый взгляд странно, но только на первый. На самом деле в нашем предполагаемом древнерусском тексте пока что не встретилось ни одного истинно русского слова, всё греческие архонты да Кесарии; даже Русь, и та написана фактически по-гречески [9].
Вряд ли здесь подходящее место для углубления в этимологию русского слова «жена», однако всё же хочется посвятить ей несколько строк. Вот выдержка из соответствующей статьи этимологического словаря М. Фасмера: «жена… укр. жона, жiнка; блр. жана;.. ст.-слав. жена, γυνη…». Чувствуете? Греческое γυνη у Фасмера проходит как… старославянское! Значит ли это, что греческий термин широко использовался в старославянских текстах [10]? Если да, то тем более оправдано появление его на нашем змеевике в таком же скорее греческом, чем древнерусском окружении.
В последней надежде найти в нашей кириллической надписи хоть одно истинно древнерусское слово обращаемся к её остатку.
Первое в последней тройке слов O выглядит как приставка или предлог. Если это приставка «о», то всё слово целиком можно прочесть как «оженнити». Мне его в контекст надписи удобно уложить не удалось, но может быть кто-нибудь из читателей будет удачливее меня.
Если же O ― предлог, то возможны варианты. Это может быть как собственно предлог «о», так и традиционное для древнерусских текстов сокращение предлога «от». Сокращаемая согласная обычно уходила наверх, на «второй этаж», либо в своём естественном виде как часть лигатуры, либо в виде титла (ō или õ). Но поскольку на нашем змеевике диакритика явно не в ходу, все сокращения остались не маркированными титлами (вспомним XC для «Христа» и ГИ для «Господи»). В зависимости от выбора предлога мы получаем либо «о жени» («о жене»?), либо «от жени» («от жены»?).
В первом случае последнее третье слово группы O XUNH IHTI можно было бы прочесть, например, «мнити» (хотя не могу не признать такое прочтение натяжкой), а всю группу в целом ― «о жене помнить». Во втором ― «имти», а группу ― «от жены иметь».
Оба варианта могли бы иметь какой-то смысл, если бы женой Владимира Мономаха и предполагаемой дарительницей ему змеевика была бы гречанка. Но увы. Всё время княжения Мономаха в Чернигове (1078 – 1095) он был женат на Гите Английской (1074 – 1098), вроде бы никоим образом не связанной с Византией и Константинополем. Гречанкой могла быть его вторая жена Евфимия, но, женившись на ней, он уже не возвращался в Чернигов, чтобы потерять там женин подарок.
▄▀▄▀▄▀▄
Может быть, решение задачи лежит в иных разбиениях и трактовках надписи. Например, хотя я принял в качестве рабочей гипотезу Горюнкова о Кесарии как Константинополе, меня сильно смущает её странное написание KЄOCAPHI. Непонятны и зияние ЕО, и появление в окончании HI для передачи второго звука /i/ йоты, которая нигде в других кириллических текстах змеевика не использовалась. С другой стороны, буква С здесь очень похожа на ту «квадратную скобку» [, которая без сомнения заменяет кириллическую «буки» в РА[ОУ предыдущей надписи. Если предположить, что и в этом случае это не С, а Б, то наша надпись, оставаясь кириллической, преображается в:
PAXONOY PUZ
HC KЄO[A PHIOXUNHIHTI
На первый взгляд, мы ничего от замены KЄOCA(PHI) на КЕОБА не выиграли. Однако если вспомнить, что в труде Константина Багрянородного «Об управлении империей», написанном в середине X века, Киев называется Киоба, то не эту ли самую Киобу мы встречаем и на нашем змеевике? По крайней мере, такое предположение, не говоря о чисто внешней схожести слов Киоба / Кеоб, безусловно находится в общем тренде древнерусских надписей черниговского змеевика повсеместно использовать византийские термины, хотя и в кириллическом изображении [11]. В итоге мы имеем вполне осмысленное начало надписи «Архонту Руси из Киева…». Осталось только найти подходящую по контексту интерпретацию последующего PHIOXUNHIHTI.
За возможной разгадкой этого на первый взгляд бессмысленного набора знаков обратимся к изображению, которое окружено нашей надписью. Собственно говоря, змеевики получили своё название именно из-за такой вот типичной картинки некого опутанного змеями существа. Иногда оно ассоциируется с медузой Горгоной. Википедия утверждает даже, что «Иконография головы Горгоны — характерная черта популярных византийских и древнерусских амулетов‑“змеевиков”», хотя на черниговском змеевике дело явно не ограничилось одной только головой. С другой стороны, греческой Горгоне с её убийственным взглядом восточнославянским мифологическим аналогом мог оказаться Вий, о котором всё та же Википедия пишет: «Вий — в восточнославянской мифологии персонаж из преисподней, чей взгляд убивает [подчёркнуто мной – В.Е.]. Его глаза обычно прикрыты огромными веками и ресницами, которые он не может поднять без посторонней помощи». Текст Википедии иллюстрируется картинкой, воспроизведённой ниже. Действительно, если сравнить изображение на змеевике с этой картинкой, то несложно уловить некие общие мотивы.
Вий (из статьи Википедии)
Предположение, что древнерусский автор надписи отождествил изображение на оборотной стороне змеевика с Вием, не лишено смысла. Если оно верно, то нам осталось только найти этого Вия в нашей надписи. И он вполне опознаётся непосредственно после Кеоба в PHI при вот таком очередном разбиении надписи:
PAXONOY PUZ
HC KЄO[A PHI
OXUNHIHTI
Это PHI легко превратится в BHI, если вспомнить такую характерную для «почерка» автора нашей надписи черту, как недописанные нижние петельки у букв, в том числе у «веди» (B → R → P). В таком контексте, кстати, становится понятным появление в кириллическом тексте йоты I — здесь она передаёт уже не гласный звук /i/, а полугласный /j/ (в современных терминах речь идёт об «и кратком» Й). Тогда для предположительно сильно испорченного остатка OXUNHIHTI логичным становится понимание вроде OXРАNIАTI (UNHIH → РАNIА [12]), то есть «охранять».
Окончательно оригинал кириллической части надписи хотелось бы видеть как-то так:
PAXONOY PUZ HC KЄOБA ВHI OXРАNIАTI
Подводя итог нашим изысканиям, не решусь утверждать, что загадку второй половины «трудно читаемой» надписи змеевика нам удалось полностью разрешить. Но полученное древнерусское прочтение второй её половины со смыслом «Архонту Руси из Киева Вий для охраны» представляется вполне уместным для надписи на амулете-обереге вокруг изображения, которое могло бы трактоваться в Древней Руси как образ Вия.
▄▀▄▀▄▀▄
В любом случае в процессе наших изысканий мы извлекли из медальона немало интересной информации о Древней Руси и её литературном языке. Давайте, подводя итоги, перечислим основные моменты.
· В XI веке графика кириллицы ещё не устоялась. Пока сильнó влияние византийского устава: «иже» И писалась как греческая эта Η, а «наш» Н ― как ню Ν. Йотированные лигатуры представлены раздельными графемами: І Є, І Ѫ. Сама же отдельно стоящая рядом с другой гласной и не образующая с ней лигатуру йота І (кириллическая «и десятичная» Ї) могла использоваться вместо современной Й.
· Многие буквы, по крайней мере на чеканенных и гравированных изделиях, изображались упрощённо: M → H, B → R(→ Р), Б → [. (Кстати, может быть и X в предполагаемом XUNH ― это не стилизованная под устав греческая строчная гамма γ с традиционно для нашего медальона утерянным завершением нижней петельки, как я предположил ранее, а самая что ни на есть «честная» кириллическая «живете» Ж, но тоже в упрощённом написании без средней вертикальной черты: Ж → Х.)
· В кириллической надписи, если таковой считать вторую половину «трудночитаемого» греческого заклинания, большинство слов, тем не менее, не славянского, а греческого происхождения: РАХОН (αρχων) ― «архонт», PUZ (‛Ρως) ― «Русь», КЕОСАРИЯ (Καισαρια) ― «Кесария», либо КЕОБ (Κιοβα) ― «Киев». Даже на предполагаемом древнерусском слове «жена» видно довлеющее влияние его греческого аналога γυνη.
· Титул «князь», возможно, ещё не вошёл в обиход Киевской Руси. По крайней мере, в среде древнерусской интеллигенции, воспитанием и образованием ориентированной на Византию, мог использоваться (или конкурировать с «князем») греческий термин αρχων, в том числе в русифицированном варианте «рахон».
· Ещё не прижилось и само название Руси, вместо него тоже использовался византийский несклоняемый термин ‛Ρως. Вероятно, его привычная для нас склоняемая форма «Русь» (Руси, Русью…), скорее всего северная (новгородская?) по своему происхождению (как ливь, емь, корсь и т.п.), прижилась в Киеве лишь в XII веке и письменно зафиксировалась в одной из редакций «Повести временных лет». Может быть то же самое относится и к Киеву, предположительное название которого «Кеоб» воспроизводит Киобу Константина Багрянородного.
Май 2016
На главную ▬››